В первые дни марта Россия начала перебирать под свой контроль предприятия украинской юрисдикции руками контролируемых экстремистских организаций «ДНР» и «ЛНР». Эту акцию на территориях ОРДЛО громко называют «национализацией» и обосновывают ее нежеланием мириться с блокадой и другими неприятностями, причиненными «киевской властью».
Операция «национализация» действительно направлена против государства, но видно даже непосвященному, что одновременно она бьет по Ринату Ахметову – олигарху, которому в течение трех лет удавалось стоять «на растяжке» между Украиной и Россией (как пишется в свежем заявлении SCM, «мы – одна из немногих связующих звеньев между контролируемыми и неконтролируемыми территориями Украины»). Под экспроприацию идет несколько мощных предприятий из бизнес-империи Ахметова, хотя сейчас откровенному нападению подверглись лишь объекты, которые не имеют связи с промышленностью, – стадион «Донбасс Арена» и региональное отделение «Укртелекома». Несмотря на это, структуры Ахметова заявили о прекращении работы гуманитарного штаба, который функционировал на стадионе, а также объявили о прекращении услуг связи на оккупированных территориях, что только на руку боевикам и их оператору Феникс, работающем на оборудовании Киевстара.
Как следует из телефонных разговоров главаря движения «ДНР» Александра Захарченко, что их обнародовала Служба безопасности Украины, большинство массных предприятий планируют передать под контроль любимого олигарха «семьи Януковича» – Сергея Курченко.
Операция не была спонтанной. Еще в середине февраля, до того, как блокада железной дороги стала мейнстримом в медиа, украинский журналист Сергей Головнев опубликовал документы, которые свидетельствовали о намерении России построить холдинг из ряда предприятий Донбасса. Россия надеется, что ОРДЛО перестанут быть для нее тягостным дотационным регионом, но и определенным способом заработать деньги. В то же время это возможность подтолкнуть Украину к экономическому кризису. На неделе в правительстве состоялось совещание с металлургами, во время которой звучали страшные цифры: нехватка сырья, потеря экспорта, миллиардные убытки (ориентировочно $3,5 млрд.), массовые увольнения (75 тыс. рабочих мест).
Глава Центра политических студий и аналитики «Эйдос» Виктор Таран считает, что Россия начала агрессивную кампанию дестабилизации положения в Украине, в которой как раз Ахметову отведена роль балласта, чтобы потянуть целую страну на дно.
Читайте также: Олигархи доигрались в сепаратизм и потеряли все предприятия
«Ахметова целенаправленно грабят и добивают... Ослабление имеет две ключевые цели: склонить его к сохранению фракции «Опполока» и заставить его не сопротивляться сценарию «перевыборов». Очевидно, что между «перевыборами» и «потерей предприятий» Ринат выберет первый вариант», – написал Таран на своей странице в Facebook. И именно осенью, несмотря на растущий вал проблем, как предполагает Таран, «мы будем иметь сложную ситуацию в экономике, кризис платежного баланса и потерю темпа с проведением реформ».
В разговоре с Z Виктор Таран также говорит, что Россия, вероятно, перешла к новой стратегии в отношении Донбасса – формальной оккупации территории.
НАДО ДАТЬ СЕБЕ ЧЕСТНЫЙ ОТВЕТ: ЧТО ДЕЛАЕМ С ДОНБАССОМ?
– Господин Виктор, в своей заметке на Facebook вы выделяете персональную роль Рината Ахметова в развертывании дальнейшего противостояния вокруг Донбасса, и подаете Ахметова как основного адресата «национализаций». Почему он, на ваш взгляд, перестал устраивать Россию?
– Ахметов стал основным адресатом не случайно. Совпало несколько факторов, которые вывели его на первый план, хотя на начальном этапе, когда начиналась блокада, он не был основным адресатом.
Если говорить о причинах, то Ахметов сегодня является держателем голосов в парламенте. В Верховной Раде есть ряд депутатов, которые ориентируются на него: по разным оценкам, в эту группу входит 20-40 депутатов. В общем, его устраивала сегодняшняя социально-экономическая и политическая ситуация, он не был заинтересован в каких-то кардинальных изменениях, в частности в досрочных выборах. Ахметов был вписан в условный сценарий стабилизации, который предусматривал разрыв фракции «Оппозиционного блока». За счет лояльных к нему депутатов можно было бы стабилизировать работу парламентского большинства. Но этот сценарий не устраивает Москву, потому что Москва играет в другой сценарий: Украина – это failed state, страна, в которой постоянно возникают политические, экономические и социальные проблемы, регулярные кризиса. Россия решила, что Ахметов будет хорошим объектом для удара. Поэтому они сначала взялись за Авдеевский коксохим, который принадлежит Ахметову.
– Но в предыдущие три года Россия спокойно толерировала Ахметова. Что изменилось?
– Три года Россия пытается расшатать ситуацию в Украине. Три года она ведет войну против Украины. Но мы говорим не только о военных действиях, но и о попытке сорвать работу государственных органов. Идеальный вариант – дестабилизировать деятельность парламента. Определенные попытки расшатать ситуацию были всегда, но раньше Ахметов не сыграл ключевой роли для жизнеспособности парламента: существовала большая коалиция в триста голосов, и те несколько десятков голосов [депутатов Ахметова] ничего не весили. Зато когда коалиция оказалась на грани распада, когда парламенту стало не хватать голосов – роль Ахметова выросла. Риск, что Ахметов станет стабилизирующей – как бы это странно не звучало – фигурой и вызвал такую реакцию в России.
– Раньше ни одна сторона не пыталась встрять с Ахметовым в открытый конфликт – имею в виду украинскую и российскую сторону, – осознавая его влияние и авторитет на Донбассе. Имеет ли он эти влияния сейчас? Имеется ли для России какой-то риск в том, что она жжет мосты?
– Россия не сжигает мостов. Если вы посмотрите на решения, которые объявили марионетки России с ОРДЛО (а мы понимаем, что на самом деле за этим стоят не они, а именно Россия), то речь идет про «гибридную национализации». Пока что они говорят о введении «внешнего управления». Кроме того, они пока что захватили только «Донбасс Арену» и помещения «Укртелекома». Относительно других предприятий, то SCM и ДТЭК уверяют, что другой администрации там [на предприятиях] нет. Мне это напоминает пример с бандитами, которые вечером встречают человека на улице и, приставив нож к груди, требуют: «Или ты отдашь деньги и сделаешь так, как мы скажем (а, тебе, возможно, даже что-то оставим) – или мы тебя убьем». Такая же история с Ахметовым. Ему могут пообещать спокойную жизнь, если он будет играть по правилам России.
– Слухи о «национализации» появились еще в феврале. На ваш взгляд, была ли украинская власть готова (или не готова) в какой-то способ вмешаться в события раньше, чтобы сегодня не заявлять о риске падения?
– Если мы говорим о неподконтрольные территории, то украинская власть физически не может быть готовой или не готовой к любым событиям, потому что мы не имеем влияния на эти территории, пока их не отвоюем. По готовности, то она предусматривает, что Украина должна была бы целенаправленно начать строительство новой инфраструктуры для обеспечения этих предприятий [утративших производственную связь с предприятиями оккупированных территорий]. Например, для Авдеевского коксохимического завода надо было строить новые коксовые шахты, прокладывать новые железные дороги. Вся эта инфраструктура строилась при Советском союзе десятки лет и туда вкладывались огромные деньги. Очевидно, что Украина позволить себе таких расходов сейчас не может.
– То есть аргумент о «безальтернативности» – удобное?
– Если речь идет о безальтернативности угля из Донбасса (на заседании энергетического штаба, посвященном вопросу блокады на железной дороге, Владимир Гройсман заявил о том, что на ближайшие несколько лет Украина не имеет альтернативы, кроме как поставлять уголь группы «А» с оккупированных территорий, – Z), то уголь надо не просто купить, а еще и привезти. У нас только один порт – в Одессе – готов принимать уголь. Мощность – миллион-полтора миллиона тонн в год. Во-первых, этих объемов будет недостаточно. Во-вторых, этот уголь еще нужно доставить в Донецкий регион – а это тоже проблема, несмотря на железнодорожную инфраструктуру. Можно ли быть к этому готовым? Мы же никогда не думали, что у нас начнется война.
– Фактически Украина оказалась в заложниках. Оккупированный Донбасс оказался методом экономического давления, способом шантажировать Украину... Оставаться в такой шаткой позиции – нам же опасно.
– Это не вопрос экономического давления и шантажа. Просто мы должны дать себе честный ответ, в каком формате мы работаем с этими территориями. В 2014 году мы заняли позицию, которая декларирует наше намерение реинтегрировать эти территории. Подписали минские соглашения. То есть, несмотря на события на фронте, старались сохранить социальные и экономические отношения с этой территорией. Тогда с таким подходом согласились все. Ни одна политическая сила не говорила, что мы хотим от этих земель отказаться. Очевидно, если изменится дискурс во властных кругах и в обществе, и большинство поддержит идею отказаться от этих территорий, если мы скажем, что Россия там навсегда – то тогда надо развивать соответствующую инфраструктуру на нашей территории, понимая, что это миллиарды в деньгах и годы времени. Мы тогда избавимся от этого элемента шантажа, но будем вынуждены честно сказать, что мы этот регион теряем. Примирение с людьми, которые останутся на той территории – а российские телеканалы и так «кормят» их пропагандой, что «хунта» их обрекла на нищету, денег не дает – будет уже невозможным. Оно тяжелое и сейчас...
Украина оказалась в тяжелом треугольнике из политических интересов, экономических интересов и человеческих жизней. Принимать решение очень сложно. Грань, на которой мы можем балансировать, очень тонкая. Это вызов всем нам, и власти, и обществу: что мы как Украина хотим сделать с этими территориями? Понимаем: военную операцию мы не можем проводить, потому что Россию войной не победишь. Если не война – то что мы делаем?
– Партия «Самопомощь» предлагает отделиться от Донбасса, пока его контролирует Россия. К тому же, представители «Самопомощи» как раз и инициировали блокаду железной дороги. По Вашему мнению, какие внутриукраинские интересы имеются в этой акции?
– Мне кажется, что блокаду инициировала не партия «Самопомощь», а конкретно три лица – это Семенченко, Парасюк и Соболев. И до 20 февраля, до толкотни в Киеве, «Самопомощь» не принимала никакого активного участия в этих акциях. Я не видел ни одного публичного заявления в поддержку блокады со стороны лидера партии или фракции. Уже после 20-го числа, после беспорядков, можем видеть более активную позицию. Поэтому я не говорил бы, что это инициировала «Самопомощь».
– Ладно. В чем интерес организаторов блокады?
– Это очень чувствительная тема, на которой легко набирать политические баллы. Все подается черно-белым: «Мы боремся, поэтому мы хорошие – а они плохие». Если бы организаторы блокады реально хотели что-то изменить, то ставили бы вопрос совсем иначе. В частности, высказывали требования, которые реально можно выполнить. Требование освободить заложников выполнить априори невозможно, ибо субъектом решения этой проблемы является не украинская сторона, а персонально Путин.
– Но сама акция легла на проблемы, которыми кишит конфликт на Донбассе: контрабанда, финансирование террористов, ну и коррупционные факторы в энергетике вроде формулы «Роттердам-плюс»...
– Эти проблемы однозначно есть. Есть много вопросов к цены на электроэнергию, к НКРЕКП, персонально господину Волку. Эти вопросы должны разбирать правоохранительные органы. Их надо задавать Службе безопасности Украины, компетентным органам. Это действительно позорно, что там контрабанда. И действительно есть вопросы к этому тарифу.
– Можно ли говорить, что решение России легитимизирует документацию, выданную движениями «ДНР» и «ЛНР», и объявление «национализации» является свидетельством изменения стратегии Кремля относительно Донбасса?
– В течение последних нескольких недель было несколько симптоматичных заявлений по этому поводу. Например, Грызлов заявил о том, что в условиях блокады ОРДЛО Россия думает о других вариантах защиты людей Луганской и Донецкой областей, то есть – о выходе из трехсторонней контактной группы. Были заявления о том, что Россия начнет эффективнее и решительнее защищать население Донбасса от геноцида».
На мой взгляд, это может свидетельствовать о сценарий, когда Россия начнет открытую оккупацию Донбасса. Что имеется в виду? Те войска, которые стоят там сейчас, российские солдаты в ипостаси ополченцев просто снимут форму, оденут российский униформу и легализуются. Формально это сделают «под соусом» спасения жителей региона. Возможно, в этой ситуации война фактически прекратится – потому что воевать с регулярной армией мы не сможем, и нам придется смириться, что эту территорию мы потеряли на десятилетия, как потеряли, по сути, и Крым.
Почему Россия может на это решиться? Хотя бы из-за того, что она потерпела крах в надеждах на дипломатический блицкриг с Дональдом Трампом. Россия увидела, что пророссийских советников начали устранять из окружения Трампа, а продвижения в вопросе отмены санкций нет. Очень симптоматичным было и заявление Медведева о том, что России не стоит надеяться на снятие санкций, и надо готовиться к дальнейшей экономической блокаде.
Несмотря на все эти вещи, выходит, что нельзя исключать варианта, что активисты осуществляющие блокаду простимулируют легитимизацию захвата Россией этих территорий ОРДЛО.
