2016 год был знаменательным, историческим или таким, как остальные? Никто этого еще не знает.
14 июля 1789. группа мятежников, которая захватила Бастилию в Париже, не представляла себе, что начинает одну из самых чрезвычайных революций в современной истории. Говорят, жара и вино толкали их к действиям так же, как республиканские идеи. Эта неспособность понять значение события в ту самую минуту, когда оно происходит, была отражена в литературе Стендалем, чей герой, Фабрицио (в «Пармской обители»), принимает участие в битве под Ватерлоо, храбро воюет против английских и прусских солдат, хорошо не зная, что стоит на кону. Лишь задним числом он узнал, что участвовал в битве при Ватерлоо, которая означала конец империи и начало нового политического строя в Европе.
Размышляя про 2016 год, мы, без сомнения, замечаем, некоторые новые и заметные факты, их есть как минимум три: популизм, возвращение силы в международных отношениях и отступление демократии. Эти тенденции, что приковали к себе внимание масс-медиа, являются предвестием будущего или они исчезнут? Или мы смотрим не туда, куда положено? Когда Иисус, как говорят, родился в Вифлееме, кто смотрел в сторону Галилеи, кроме Трех царей, которых, без всякого сомнения, со временем придумало народное воображение?
Однако предположим, что 2016 год был отмечен популистским переворотом: с Brexit, неожиданной победой Дональда Трампа и подъемом популистских партий в Италии, Польше, Голландии, Австрии, Венгрии и Франции. Надо было бы прийти к согласию относительно значения этого слова, потому что популисты сами себя обозначают патриотами, которые хотят «восстановить контроль над своей судьбой», вокруг сильного государства, и думают, что являются колонизированными глобализацией, европеизацией и иммиграцией.
Популисты считают себя уникальным народом через свою культуру, язык и происхождение против космополитических вторжений. Популисты есть кровно озлобленными через свою страсть, чем предлагаемое решение. Будет ли заводить популистов все дальше эта динамика, приводя к тому, что международный порядок будет базироваться на отступлении на национальные позиции и на элиминации товарообменов? Или же дистанция между популистскими обещаниями и действительностью обрекает эти страсти исчезнуть или выродиться в насилие? Мы еще этого не знаем.
«Мы привыкли, что русские, китайцы, арабы страдают от тирании, как будто культурно обречены на нее»
Также мы не знаем, сможет ли применение силы на постоянной основе заменить искусство дипломатических переговоров. Без сомнения, китайские руководители в Южно-Китайском море, россияне и сирийцы будут считать, что в 2016 году они получили определенные победы, насмехаясь с международного права, прав человека, ООН и международных соглашений. Здесь также говорится о новом порядке вещей, отнюдь не успокаивающий, или про слабости демократий, особенно в США, что их провалы в 2016 г. заставят пробудиться в 2017? Мы не можем этого передректи, увидим.
Африка, которая, как мы думали, стала на добрый путь, в общем отступила, при похвальном исключение Нигерии или Ганы; диктаторы Конго, Гамбии и Зимбабве – и это еще не полный список –не признают свободных выборов и принципа чередования. В 2016 г. премию Мо Ибрагима, которая предоставляется руководителям государства, которые покидают свой пост, когда истекает определенный законом срок, вручить не смогли. Вне этого континента сам принцип многообразной демократии, уважения меньшинств и прав оппозиции сдает свои позиции повсеместно.
А хуже всего то, что, похоже, мы, западники, обнаруживаем достаточное равнодушие к этому отступлению, потому что привыкли, что русские, китайцы, арабы страдают от тирании, как будто культурно обречены на нее. На Западе уже нет демонстраций против заключения Нобелевского лауреата мира Лю Сяобо и его жены Лю Ся. И тот факт, что новый диктатор Египта подавляет любое инакомыслие еще более жестоко, чем его предшественник Мубарак, оставляет западников одинаково безразличными. Только Тунис пытается удержать правовое государство, унаследованное от арабской весны, но, без сомнения, его культура является такой же латынской, как и арабской.
Последним примером роста цинизма в 2016 г. есть удивительная Аун Сан Су Чжи, лауреат Нобелевской премии мира, что много лет находилась в заключении, которая руководя Бирмой, позволяет своей армии уничтожать меньшинства рохинджа, потому что они являются мусульманами и не настоящими бирманцами. Все, кто боролся за освобождение Су Чжи, разочарованы и предпочитают трусливо молчать. Опровергнет или подтвердит 2017 год эти тенденции?
Особое внимание мы сосредотачиваем на США и Франции. Сделает странное правительство Трампа то, что объявило? В таком случае он ввергне свою страну и мир в хаос и экономическую рецессию. Но если он не выполнит своих невыполнимых обещаний, как отреагируют его избиратели? Сдержат ли президентские выборы во Франции в мае этого года подъем популизма? Если да, то Европа спасется, если нет – весь европейский континент вернется в варварство, похожее на то, что существовало в 1930-х. И со своей стороны я предрекаю – явная ошибка и большое тщеславие – следующее: Фабрицио знал, что не знает. Он был мудрецом.
Автор: Ги Сорман для ABC