История свежайших реформ в Украине— это история проставления «галочек». Прежде всего это касается антикоррупционного блока — сферы, где все поросло жуткими зарослями до такой степени, что под ногами не видно хоть какой-то тропы, чтобы можно было иметь уверенность, что двигаешься правильно.
Несмотря на то, что именно в этом направлении уже приложено массу усилий, Украина и дальше топчется на месте в «требовании №1», которое выдвигают перед официальным Киевом и Европейский Союз для предоставления безвизового режима, и МВФ для получения следующих траншей, да и жаждущее до судебных приговоров общество.
Была надежда на введение с 15 августа системы электронного декларирования — механизма, который бы вывернул карманы государственным служащим, а главное — помог бы наказывать чиновников за скрытое имущество, начинать открывать уголовные дела относительно теневого обогащения. Электронную систему таки запустили, и на момент написания этого текста 33 чиновника поспешили со своими декларациями в онлайн-реестре — однако система работает фактически как «пиратское» программное обеспечение (без лицензии), а поэтому, как предупреждают юристы, не будет иметь правовых, уголовных последствий. То есть она — «для галочки», пишет Владимир Симаков
Порошенко слышать не хотел про е-декларирование
Привлекает внимание, что за несколько дней, прошедших после отказа Государственной службы специальной связи и защиты информации Украины в сертификации системы электронного декларирования, первые лица государства не дали путной оценки этой позорной истории и не высказались о возможных последствиях работы системы именно в таком «неофициальном» режиме.
Одиннадцатого августа, за несколько дней до дедлайна, президент Украины Петр Порошенко выступил с заявлением, в котором, с одной стороны, признал риск срыва е-декларирования (попутно констатировав «очевидную сырость программного софт-обеспечения»), а с другой — как бы отмежевался от проблем и интриг, сопровождавших Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции, а также эволюцию ее компетенций.
Петр Порошенко, следовательно, подчеркнул, что «все должны вывернуть свои карманы перед обществом с 15 августа». «Другой даты я не рассматриваю и даже слышать не хочу о переносе! И прошу не верить слухам и домыслам... Электронное декларирование — необратимое и необходимое. Это — неотъемлемая часть всего нашего антикоррупционного механизма», — отчеканил президент.
Но штука в другом. Запустить программу — здесь как раз не надо отваги, нет пространства для демонстрации собственной политической воли. «Изюминка» же заключалась в том, чтобы система изначально была жизнеспособной и правомочным. Трюк, к которому прибегли подконтрольные Порошенко органы, позволяет с формальной точки зрения выполнить требования закона, однако де-факто оставляет чиновников без риска уголовного преследования на неопределенный срок.
Первые минуты 15 августа. Глава НАЗК Наталья Корчак докладывает, что система работает.
На третий год после завершения Революции достоинства, на третий год после начала демонтажа старой государственной системы вдруг оказалось, что мерилом для прогрессивных новаций должен быть зажравшийся государственный орган родом из того прошлого, из которого хотелось вырваться. Этот орган — Государственная служба специальной связи и защиты информации Украины — решил дать отпор радикальной инновации, называя ее несовершенной, кривой, уязвимой для «хакеров». Общество втянули в дискуссию, в которой оно априори проигрывает секретным грифам и правилам, регламентированным старыми, порой советскими предписаниями.
Другое мнение имеют международные эксперты. Экспертам ООН программное обеспечение подходит. А украинской связной службе, видите ли, — нет. Поэтому мы и дальше барахтаемся в заболоченной коррупцией водоеме, а когда нам подают палочку на спасение, отвечаем: «Нет, такая палочка нам не нравится».
И даже если проявить немного эмпатии к власти и поверить в ее аргументы, то чиновникам все равно не удастся отделаться от другого вопроса: если эта программная система такая плохая, то как ее — такую важную для этой ивентивной эпохи — позволили испортить? Неужели раньше не нашлось никого с дельным советом, по крайней мере поощрительным пинком или другими методами, чтобы к 15 августа все сделать не только вовремя, но и качественно?
Нет, потому что все гораздо хуже. Все выглядит как сознательный срыв системы электронного декларирования. Под прикрытием — «галочки».
Я тебя породил, я тебя и...
В этой истории невозможно обойти другую антикоррупционную новацию — создание и деятельность Национального антикоррупционного бюро, которое развивается в такой самой драматургии противостояния и саботажа, что и е-декларации, и которое сопровождается подобными выпадами от «традиционных» органов власти. Вдруг оказалось, что в НАБУ не умеют правильно оформлять обвинительные акты (дело Андрея Пасишника, который выпрашивал должность у Айвараса Абромавичуса), не умеют как положено прослушивать подозреваемых и свидетелей (дело о хищении сахара прокурорами на Черкащине), не умеют писать представления на лишение депутатов неприкосновенности (дело Александра Онищенко). Вы только посмотрите, каким профанам государство доверило работу небывалой веса! Куда им тягаться с «традиционными» прокурорами и «следаками»?!
Но именно таким образом чьи-то вожжи ведут нас к мысли, что «старое» должно храниться в противовес неумелому и недоразвитому «новому». Там своя «служба связи» и своя «программа».
Куда исчезли те красивые заявления от президента Украины и других должностных лиц, которые объявляли создания НАБУ как большой шаг в борьбе с коррупцией. Которые ходили на торжества по случаю открытия офиса бюро, на присягу детективов, на презентацию «силового» спецотряда НАБУ. Пока была возможность «пиариться», то «пиарились» очень бодро, и на каждом этапе. Все очень просто: для «режима галочек» было достаточно лишь отрапортовать о зачатии институтов. Подать депешу Вашингтону или Брюсселю. А дальше — держать новые институты на «коротком поводке», забирать у них уголовные дела, ограничивать их законодательно или — из свежих примеров — похищать специалистов из законспирированных квартир.
Первые записи в системе е-деклараций
Нечто подобное случилось и 15 августа. Систему, согласно требованиям Петра Порошенко, таки запустили. Депешу снова оформили. Система же, хвасталась председатель Антикоррупционного агентства Наталья Корчак, открылась: «Как видите, без политики и без истерики, ровно в 00:00 мы вовремя запустили электронное декларирование, система работает». А остальные нюансы — это уже скучные детали, такие как приход «технарей» со Службы спецсвязи и «айтишников» с фирмы «Миранда».
Нет, за марудными деталями скрывается главное. Полуофициальный статус программы создает «коридорчик» для избежания правовой ответственности чиновниками. Ибо смысл этой системы — не только в том, чтобы красиво показывать все декларации на централизованном площадке, а в том, чтобы можно было наказывать прослойку лиц, которые присосались к посполитым сосудам.
«На нуле»
Эксперты говорят, что чиновников-авторов «нулевой декларации» фактически вывели из-под ответственности за внесение ложных сведений в декларации, а также дали им возможность легализовать добытые состояние. «Если запускаются электронные декларации и есть люфт до момента получения этого сертификата, то все, кто зарегистрировал декларацию после начала работы системы, но до появления сертификата, — они могут вносить в отчет что угодно. Когда НАЗК фиксирует, что определенное лицо ездит на незадекларированном автомобиле, передает это дело в НАБУ, а НАБУ проводит следствие и идет в суд — это лицо выступает в суде и говорит: извините, у системы нет защиты, я не знаю, кто вносил эти данные, государство считает эту систему незащищенной, до свидания!», — говорит в комментарии «Z» исполнительный директор Transparency International Ярослав Юрчишин.
Ярослав Юрчишин прогнозирует, что в течение какого-то времени Служба спецсвязи таки выдаст сертификат для электронного декларирования. Правда, до тех пор «все, кому надо» уже успеют подать декларации. Именно поэтому общественные организации требуют от власти не только разблокировать е-декларирование, но и установить правовой механизм для повторной, уже «чистовой», регистрации отчетов.
Грубо говоря, на этом этапе дискуссия ведется вокруг «амнистии капитала» государственных служащих. Механизм, его прокладывают кураторы НАЗК и ДССЗЗИ, — это легализация чиновничьих состояний на «нулевом этапе», то есть к периоду, который предшествовал 2016 года. Общественные инициативы давят на власть, чтобы охота на ведьм с их пузырьком денег началось уже сейчас, без компромиссов.
Стоит напомнить, что украинская власть пыталась и в более открытый способ декриминализировать первую чиновничью электронную декларацию. В марте 2016 года Верховная Рада приняла скандальный «закон Денисенко», который переворачивал систему декларирования вверх дном. Документ уменьшал ответственность за скрытое имущество, ослаблял требования к отчетам, а главное — откладывал введение уголовного наказания за ложные данные аж на 2017 год. Позже в парламенте появился законопроект от Порошенко, который вернул декларационную кампанию в 2016 год, но повысил допустимый порог «лживости»: согласно действующему теперь закону, чиновнику грозит уголовное дело лишь тогда, когда он скроет имущество на более 250 минимальных зарплат, а правоохранители докажут, что это делалось умышленно.
Однако, как видим, попытки вывести декларантов от «криминала» не прекращаются, правда, в более хитрые способы. Ну что-то же им там печет, раз неохота показывать приобретенное до 2016 года! Обещают же нам жить честно — но со следующего года.
Зато ложь порождает новую и новую ложь.
«Публичное насилие за непубличную политику»
Вопрос «Что делать дальше? И что делать с властью?» встал перед украинцами, возможно, самый острый за все предыдущие разы. Издание «Украинская правда» совместно с дочерним проектом, «Европейской правдой», стали ребром: Европейскому Союзу не стоит делиться с Украиной безвизовым пространством, а Международному валютному фонду не стоит перечислять в Киев свои деньги, пока власть не введет полноценное электронное декларирование.
Да, мы давно знаем, что эти вещи были мотиватором, который Запад использовал для принуждение украинской власти к реформам. Мы были предупреждены и раньше, что дорожная карта в отношениях с мировой демократией требует этих шагов, иначе нас оставят наедине еще немного барахтаться в том болоте, а значит власти придется оправдываться за то, что нет достижений в международной политике, и за «проседания» гривны. Но проблема, обнаженная УП, расширила дискуссию до новых рамок: где борьба на пользу государства становится борьбой против государства? Где война с коррумпированной властью перерастает в войну на пользу врага? Каким бичом надо сечь власть, чтобы она пошла на уступки, «не срывая резьбы»?
Участник Несторовской группы Евгений Глибовицкий утверждает, что для Порошенко-политика скандал с электронным декларированием — это точка бифуркации, которая определит не только его перспективу относительно второго срока, но и тональность окончания первого». При том это важная точка и для самого государства, которое находится на грани вспышки. «Должны только помнить, что те, в чей адрес сейчас звучат обвинения, это те, кто сейчас будет принимать решение в условиях резкого ухудшения ситуации с Россией. Борьба за Украину не должно стать самоубийственной для Украины. Это означает, что оценку должны получать не Порошенко и Турчинов, а Порошенко-политик, Турчинов-политик. Еще одну оценку должен получать Порошенко-главнокомандующий Турчинов-секретарь СНБО и так далее — своя картина по каждой из ролей», — призывает Глибовицкий.
Исполнительный директор фонда «Возрождение» Евгений Быстрицкий подхватывает эту мысль, отметив, что Украина до сих пор живет в лекалах революционной борьбы, «силовой борьбы, в которой сила духа Майданов была формой публичного насилия, что сбросило гнилую власть». «Публичное насилие — это принуждение граждан средствами массовой, тотальной коммуникации поверить в "смертный приговор" или конкретным людям, или общественной институции — группы людей, партии, власти в целом. Или целому народу, как это делает российская пропаганда, насилуя мир поверить в failed Ukraine. Нет революции без публичного насилия. Но бывает публичное насилие без революции», — передает этот контекст Быстрицкий.
По его убеждению, «борьба за освобождение» до сих пор является единственным методом деятельности для большой части общества, а «публичное насилие» является «универсальным оружием». «Борьба за освобождение продолжается теми, кто во всем видит измену и мечтает про столько майданов, сколько нужно, чтобы освободиться от всех невзгод... Собственно, уничтожение всех и вся в условиях войны с противником, который не брезгует ни одной нашей слабостью внутри страны, — это двойное уничтожение», — констатирует Быстрицкий. «Настойчиво реформировать, шаг за шагом, критически оценивая, в том числе и себя» — гораздо труднее, чем разрушать с криком «все плохие», уверен он.
Эти оговорки лишь усиливают тревожность ощущений во тот момент, в котором сейчас остановилась государство. Прогноз развертывания событий в Украине в драматической композиции, где ложь порождает новую ложь, а насилие — новое насилие, есть до боли ожидаемым.
Может, Государственная служба специальной связи и защиты информации Украины знает, как это остановить? Пикантность в том, что знает.
