Только подумайте: вмешивалась бы сейчас Россия в дела Украины, если бы в 2004 году Виктор Ющенко вместо того, чтобы заниматься историей, провел настоящие реформы, спрашивае Ярослав Грицак, историк, публицист, профессор Украинского католического университета на страницах HB.
Как я отношусь к законам о преодолении советского прошлого? А никак. Мне от таких инициатив, как и всей Украине, ни холодно. ни жарко. Потому что подобные проекты — это шаг в сторону. К тому же, если в стране не будет реформ и мы вернемся в 2005 год, когда реформы заменила ющенковская историческая политика, то и вовсе сделаем шаг назад.
Покойный гарвардский профессор Игорь Шевченко предупреждал в начале 1990-х: “Советское прошлое преодолеть относительно легко, но что делать с византийско-православным наследием?" Как в том старом анекдоте о сантехнике, который был похож на Маркса, и на все требования парткома сбрить бороду отвечал: ‘Ну хорошо, бороду я сбрею, а умище куда деть?"
Взаимосвязь коммунизма и историко-культурного наследия должна стать предметом анализа для историков и социологов. Эту тему напрасно игнорируют, относясь к ней легкомысленно. Коммунизм — лишь цветочки, омерзительные и смертоносные, но все же цветочки на дереве, вросшем своими корнями в более давнее прошлое. И выкорчевать его можно исключительно с помощью глубоких реформ. Поэтому для преодоления прошлого создание института независимых судов, например, гораздо важнее, чем запрет советских символов.
Обратите внимание: кроме Латвии, запретившей коммунистическую символику еще в 1991 году, остальные страны, более-менее успешно преодолевшие коммунистическое прошлое, отменили эту символику уже в нулевых. То есть после того, как завершили радикальные реформы, а не до этого или взамен. Эстония — в 2007 году, Литва — в 2008-м, Польша — в 2009-м. Логика такова: сначала преодоление самого прошлого, затем — его поверхностных проявлений.
Читайте также: В Украине запретили коммунистическую идеологию и символы
Скажете, в Украине, в отличие от стран Балтии и Польши, идет война, поэтому борьба за прошлое важнее для усиления патриотического духа? Если бы! Самый высокий уровень поддержки военной борьбы против донбасских сепаратистов демонстрирует соседняя Днепропетровская область. А теперь добавлю: в Днепропетровской области также один из самых высоких в Украине показателей резко негативного отношения к Степану Бандере (33,6%). Выше только в Донбассе — 44,6%. То есть уровень патриотизма связан не столько с исторической памятью, сколько с желанием защитить себя, семью и близких.
Представьте: как бы теперь выглядели Украина, ее армия, экономика и уровень жизни, если бы в 2004 году Виктор Ющенко вместо того, чтобы заниматься историей, провел настоящие реформы. Вмешивалась ли бы в таком случае Россия в украинские дела?
Не знаю, вспомнит ли кто-нибудь, но на днях исполняется ровно 30 лет с момента прихода Михаила Горбачева к власти. Можем праздновать грустный юбилей. Мы 30 лет боремся с прошлым. И 30 лет оно нас побеждает.
Где-то с конца 1980-х у меня есть эгоистичная мечта: заснуть и проснуться лет через пять, когда все наладится и можно будет жить нормальной жизнью. Ирония заключается в том, что, в каком году я бы ни заснул и через какие бы пять лет ни проснулся, ситуация оставалась бы прежней — такой же плохой.
Как историк, я не оставляю надежд. Поскольку знаю: революции быстро начинаются, но не быстро заканчиваются. Англичане потратили почти 50 лет (с 1640 по 1688 год), чтобы достичь послереволюционного баланса, французы после революции 1789 года — примерно 100 лет. Столько же после 1848 года понадобилось и немцам. Даже 150 лет, если считать с момента падения Берлинской стены, когда объединенная Германия стала главным локомотивом объединенной Европы.
Моя надежда зиждется на том. что в современных условиях историческое время движется быстрее. К тому же Украина прошла два важных рубежа. Во-первых, вышла из тени империи, став независимой. По мнению экономистов. с точки зрения создания институтов, благоприятствующих развитию, только это увеличивает шансы страны на 50%. Во-вторых, в огне Евромайдана сгорело советское прошлое. Каждым таким шагом мы значительно опережаем Россию, провалившую экзамен по истории, из-за чего ее потрясения еще впереди.
Чтобы радикально преодолеть историю, нужен масштабный кризис. Например, такой, как был в момент падения коммунизма. Или подобный тому, что мы переживаем сейчас.
Воспользуется ли Украина своим шансом на этот раз, не могу сказать: история не знает автоматического действия. Но по крайней мере шанс есть. И грех его потерять, подменив настоящие реформы косметическими.
