Аресты журналистов в Турции канцлер Германии Ангела Меркель назвала "крайне тревожащими". Она долгое время колебалась употреблять такие недвусмысленные слова и на это были причины. Но теперь по-другому нельзя, считает Йенс Турау.
Когда в начале недели в Турции арестовали все руководство газеты Cumhuriyet, пресс-секретарь канцлера Германии Штеффен Зайберт заявил про встревоженность. Свободу прессы он назвал тогда большой ценностью. Почти одновременно лидер немецких "Зеленых" Джем Эздемир заявил возле центрального партийного офиса, что в Турции больше нет свободы слова, поэтому страна никогда и ни за что не сможет стать членом ЕС. Впоследствии он был еще более резким: "Тот, кто хочет вводить смертную казнь, может присоединиться к Северной Корее, или к кому угодно. Но, конечно, не к Европейскому Союзу". Черным по белому.
Один представляет правительство, другой - оппозицию. Конечно, это - совсем разные роли. И тем временем и канцлер Меркель тоже поняла, что ЕС и Германии следует назвать то, что происходит в Турции, своими именами. И именно так оно и прозвучало, то есть, то, что творится в Турции, по мнению Меркель, крайне тревожно, а недавний пример - лишь еще один из печального развития событий. С таким заявлением Меркель выступила в среду, 2 ноября.
Для долгой молчанки Германии были свои причины
Грустно. Крайне тревожно. Именно эти четкие слова многие уже давно жаждали услышать из уст немецкого канцлера. То, что на это ей понадобилось так много времени, чуть две причины - политика ЕС в отношении беженцев и особые отношения между Турцией и Германией.
Кризис беженцев. Здесь канцлер хоть тресни вынуждена сотрудничать с Анкарой. Соглашение между ЕС и Турцией, которое принимает к себе многих беженцев и мигрантов, прибывших до европейского побережья морем, - единственный фундамент, на который Меркель еще может опираться. Точнее - могла. Теперь министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу угрожает расторжением соглашения в ближайшие дни, если Брюссель не введет обещанный с его стороны безвизовый режим с Турцией. Но на это никто не пойдет, если конечно Европа не хочет окончательно потерять лицо перед деспотом Эрдоганом.
То, что Меркель приняла недвусмысленные слова относительно действий турецкого правительства против журналистов, можно рассматривать как признак того, что сама она уже тоже больше не верит, что и без того крайне шаткие отношения с Анкарой в вопросе беженцев просуществуют еще длительное время. Но как после этого осуществлять политику в отношении беженцев - неизвестно.
Кроме того, возможно, что долгие колебания Меркель в этом плане объясняются особыми отношениями между Германией и Турцией. Ведь в Германии проживает четыре с половиной миллиона людей - как немцев с турецкими корнями, так и граждан с турецким паспортом. Поэтому, если их страна превратится в диктатуру, это будет иметь совсем другие последствия для Германии, чем государственный переворот в одной из дальних стран Юга. И Меркель всегда знала об этом. Если причиной ее колебания назвать вещи своими именами, были именно эти особые отношения, тогда это можно было бы понять.
О перспективе вступления Турции в ЕС можно забыть
Так же канцлер никогда не была поклонницей идеи вступления Турции в ЕС. Во время ее пребывания на посту изобрели волшебное слово "привилегированное партнерство", что выражало не что иное, как глубокий скепсис относительно возможного полноценного членства Турции в ЕС. И здесь надо еще учитывать и то, что немецкие консерваторы, собственно как и консерваторы в других странах-членах ЕС, просто представить не могут, чтобы принять в состав ЕС мусульманскую страну. Но при предыдущих турецких правительствах на это был хоть какой-то шанс. И при нынешнем нет ни одного. Все забылось, как прошлогодний снег. Относительно того, что происходит в Турции, в ЕС не может быть двух мнений. Поэтому именно через это реакция немецкого правительства и оппозиции такая похожая.
