Мало что в мире есть более гибким чем дедлайн. Политики Северной Ирландии хорошо это усвоили, пишет The Economist.
Мало что в мире есть более гибким чем дедлайн. Политики Северной Ирландии хорошо это усвоили, пишет The Economist.Большую часть 2017‑го они игнорировали отведенные парламентом временные рамки для завершения переговоров о возобновлении работы правительства в Белфасте, которое не работает с января, после реформы децентрализации в Британии. А 4 декабря заставили Терезу Мэй нарушить еще один дедлайн, ветировав ее план относительно дальнейших переговоров по Brexit.
В Европейском Союзе Терезе Мэй сказали, что до этой даты она должна обеспечить определенные уступки, чтобы участники саммита ЕС в декабре согласились заявить про «достаточный прогресс» и двигаться дальше в дискуссиях о будущем британско-еэсовских отношений. В тот день премьер улетела в Брюссель на ланч с президентом Еврокомиссии Жаном-Клодом Юнкером. Но в последнюю минуту Демократическая юнионистская партия Северной Ирландии, 10 депутатов которой нужны Мэй для поддержки ее правящего большинства, заблокировала уступку, призванную не допустить появления физической границы между Северной Ирландией и Ирландской Республикой. Вопрос границы не может быть легким. Сейчас он вполне открыт. Но если Великобритания выйдет из единого и таможенного рынков ЕС, а Ирландия останется в обоих, то пограничного контроля, похоже, не избежать. Это поставит под удар Белфастское соглашение, на котором зиждется мир в регионе. Мэй предлагала сохранять для Северной Ирландии частичную регуляторную совместимость с ЕС по большинству товаров, в частности сельскохозяйственных. Но демократы-юнионисты, с которым в отношении этого раньше не проконсультировались, выступили против. Это может означать, что в Северной Ирландии будут другие правила, чем в остальной Британии, и даже рубеж в Ирландском море. Когда эта статья готовилась к печати, Мэй еще искала, как продвинуться вперед. Лидер демократов-юнионистов Арлен Фостер требовала больших изменений. Премьер Ирландии Лео Варадкар, который согласился на формулу Мэй, заявил, что удивлен и разочарован блокированием. А Юнкер сказал, что его двери открыты, хотя чиновники ЕС подчеркнули, что решение нужно найти до выходных.
Даже если Мэй и найдет способ получить согласие обеих сторон, большей проблемой для нее является то, что от запала демократов-юнионистов загорелись и другие. Политические лидеры из Шотландии, Уэльса и даже Лондона заявили: если Северная Ирландия будет иметь особый режим, который упрощает ей доступ к единому рынку ЕС, у них должно быть то же самое. А лидер шотландских консерваторов Рут Дэвидсон отметила, как важно сохранить единство Соединенного Королевства. Впрочем, когда министр по вопросам Brexit Дэвид Дэвис впоследствии заявил, что любая регуляторная согласованность с ЕС для Северной Ирландии будет распространяться на всю страну, то разозлил сторонников Brexit из числа британских консерваторов, ведь они в этом видят крах мечты об освобождении от всех правил ЕС и соглашения о свободной торговле с третьими странами. Джейкоб Рос-Могг, один из тори, умолял Мэй восстановить «красные линии», которые «уже начинают розоветь». Демократы-юнионисты фактически ускорили дебаты в Кабинете министров и среди консерваторов относительно конечной цели в отношениях Британии с ЕС.
Что дальше? Остается достаточно времени разве что на то, чтобы наработать какие-то размытые формулировки, которые проиллюстрировали бы «достаточный прогресс», на который надеется Мэй. Другие лидеры ЕС почти так же стремятся сдвигов в переговорах про Brexit, как и она. И хотя демократы-юнионисты известны своей непримиримостью, они должны в конце концов уступить хоть за два аргумента, которых боятся больше, чем отдельного статуса для провинции, а именно Brexit без соглашения с ЕС, в результате которого физический рубеж встанет автоматически, и коллапс правительства в Вестминстере, через что к власти могут прийти лейбористы во главе с Джереми Корбином. Впрочем, проблемы для Мэй только начинаются. Чарльз Грант из лондонского Центра европейских реформ утверждает, что вторая фаза переговоров будет значительно тяжелее первой. Тем временем приближается 29 марта 2019‑го, когда должен состояться Brexit. Согласовать условия перехода Британии в другой статус без правовых двусмысленностей и с определенными временными границами будет сложно.
Не в последнюю очередь из-за того, что мало кто из экспертов считает, будто новую торговую сделку можно разработать (и ратифицировать) за два года. А сейчас можно предсказать, что в ЕС скажут: если Великобритания настаивает на выходе из единого рынка и таможенного союза, а также хочет сохранить функцию регуляторных расхождений с нормами ЕС, тогда страна может иметь разве что сделку, подобную той, что сейчас существует между Канадой и ЕС. Она охватывает большинство товаров, но почти не распространяется на услуги. Муджтаба Рагман из консалтинговой группы Eurasia Group отмечает, что все время, пока продолжаются переговоры, ЕС остается на несколько шагов впереди Британии. Пока Кабинет министров последней еще и не дискутировал о будущих отношениях с Евросоюзом, Брюссель уже подготовил свои инструкции для переговоров. Будто расписываясь в собственной неподготовленности, на прошлой неделе Дэвис на слушаниях одного из парламентских комитетов признался, что правительство не оценивало последствий Brexit в различных отраслях экономики, хотя раньше хвастался глубиной таких исследований.
На самом деле «красные линии» Brexit, определенные Мэй, строились на неправильном понимании предпосылок. В случае Британии, как и стран, которые хотят присоединиться к ЕС, условия диктует последний. Сторонникам Brexit из числа тори пришлось проглотить горькую пилюлю, согласившись на немалые финансовые обязательства Британии в связи с выходом из ЕС, опосредованную роль европейских судей, а теперь и на сохранение определенной регуляторной совместимости с его нормами, и все это в обмен на торговое соглашение, которое может быть не намного лучше соглашение Евросоюза с Канадой. Не исключено, они еще добьются своего. Но, наверное, кое-кто из них уже начинает задумываться, зачем на самом деле был Brexit.
