Экономические соображения в иранской политике играли когда-то очень незначительную роль. Знаменитая фраза вождя революции 1979 года аятоллы Хомейни звучит так: «Мы восстали не ради дешевых арбузов».
Десятки лет консервативные идеологи гонялись за утопией, несмотря на цену, а либералы стремились к политическим реформам.
В последние годы все изменилось. В течение прошлогодних выборов дебаты велись вокруг поддержки экономики. Победил Ругани, ибо в нем видели кандидата, который это сможет сделать. Ранее консерваторы выступали против торговли, что соответствовало автократическому и социалистическому духу революции. Сейчас даже верховный лидер признает глобализированный капитализм. На вопрос «почему», один из высокопоставленных чиновников со смехом отвечает: «Мой сын учится в школе, недавно был кандидатом на выборах президента класса. Я был уверен в его победе, потому что он популярен среди школьников, умеет хорошо говорить, и все же сын проиграл. Я не мог в это поверить. Когда же спросил, что было основным в его кампании, сын сказал: «Справедливость и достоинство». А у твоего соперника поинтересовался я? Ответ был такой: «Он пообещал классу лучшие завтраки и длиннее перерыва», пишет The Economist.
Сегодня уровень жизни иранцев намного выше, чем даже поколение назад, но последние три года выдались тяжелыми. Предприниматели и потребители страдают от последствий более жестких санкций, наложенных в 2011 году. «На улицах стало заметно меньше людей с хозяйственными сумками», - рассказывает тегеранский банкир. - Мой сантехник, у которого работы всегда хоть отбавляй, теперь обычно ждет полнедели на первого клиента». Торговцы на базаре в городе Казвин сообщают о снижении доходов на 50-75%. Продавец помидоров считает, что за 25 последних лет это самый тяжелый период. Магазины открываются позже, владельцы которых занимаются перекладыванием товаров с места на место. «Базарной торговле пришел конец, - утверждает один из покупателей. - И мне стыдно, что я уже не могу позволить себе покупать те же продукты, что и прежде. Не могу пригласить в дом гостей».
Читайте также: Иран окончательно уступает место изгоя России
Экономика Ирана третья по объему и наиболее зрелая на Ближнем Востоке. Она имеет большую промышленную базу, образованные кадры и сектор услуг, который в 2012-м занимал 52% всего хозяйства. Однако в этом году, по данным Центрального банка, ВВП снизился на 5,8%, а в прошлом - еще на 2%. Неофициальная статистика еще хуже.
В течение предыдущего десятилетия экономика росла в среднем на 5,1% ежегодно. Когда же она рухнула, инфляция в определенный момент подскочила более чем на 50%, а заработная плата за ней не успевала. По реальным показателям в частном секторе зарплаты упали на 35-40%, а в государственном - до 50%. По меньшей мере половина населения пострадала от катастрофической потери доходов. За одну неделю октября 2012 года иранская валюта обесценилась относительно доллара на черном рынке на 40%, что вызвало панику. Минимальное снижение курса риала составило 75%. Безработица росла бешеными темпами. Из промышленных источников известно, что сектор производства автомобилей, который составлял 10% ВВП и обеспечивал трудоустройством 1 млн человек, уменьшился примерно на 70%. Завод Mercedes в Табризи, который несколько лет назад выпускал 80 двигателей за день, сейчас выпускает только два.
Все это вызвало всплеск народного недовольства. Как бывшие революционеры, лидеры государства хорошо осознавали новости мира и опасность, но им было трудно отреагировать, так как финансов не было. В прошлом, благодаря щедрым потокам нефтедолларов, правительство всегда мог создавать новые рабочие места, обеспечивать бедных продовольствием, оказывать финансовую помощь банкам, субсидии промышленности, в конце концов, задабривать критиков. Но сейчас, впервые за десятилетие, казна пуста, а бюджет дефицитный. По оценкам американского правительства, сегодня иранская экономика упала на 25% в сравнении с динамикой роста в 2012-м.
Непосредственной причиной столь резкого падения стало внедрение Западом одного из самых строгих режимов санкций против Ирана за всю историю, который имел целью заставить Иран остановить свою программу создания ядерного оружия. Почти на следующий день основные европейские клиенты Ирана перестали покупать нефть. Правительство США запретило проведение платежей в долларах, большинство из которых проходили через американскую финансовую систему, как для Центрального банка Ирана, так и для любых других партнеров. Государственные активы Ирана за рубежом были заморожены, а санкции применены непосредственно к сотням компаний, связанных с государством. Экспорт нефти, который в 2011 году составил почти 2,5 млн баррелей в день, сократился минимум наполовину. Стало невозможно получить импортное промышленное оборудование, увеличилась безработица и усилилась инфляция.
Читайте также: Квартальные потери "Газпрома" приближаются к $5 млрд
Некоторые страны за пределами западного мира не обращают внимания на санкции и в дальнейшем торгуют с Ираном. Иранское правительство пытается рассчитываться с ними золотом и закрывает глаза на контрабанду, доходы от которой обусловили строительный бум. Трудно оценить, в каком состоянии торговля, но санкции, очевидно, повлияли на нее серьезно.
В дебатах по поводу их эффективности появились очень странные партнеры. И западные, и иранские консерваторы заявляют, что снижение уровня жизни в стране происходит исключительно через санкции. Запад таким образом заявляет о своей политической победе, а иранцы обвиняют врагов во всех бедах, в которых частично виноваты сами.
Черная дыра с нефтью
Экономика Ирана такая неэффективная, коррумпированная и раздута, что начала рушиться еще до санкций. Почти все иранцы получают денежную помощь для бедных в форме переводов. В прошлом году государство потратило $100 млрд на субсидии, а это четверть ВВП. До недавнего времени дизельное топливо стоило два американских цента за литр. Турция, примерно с таким же количеством населения и более развитой промышленностью потребляет почти на 60% меньше топлива. Иранские государственные учреждения имеют чрезвычайно раздутые штаты. Министерство нефтяной промышленности увеличило количество своих сотрудников со 100 тыс. в 2005 году до 260 тыс. сегодня. Многие чиновники злоупотребляют служебным положением. Организация Transparency International причисляет Иран к «очень коррумпированным» странам по своей шкале. Среди тамошних чиновников считается нормальной практикой использовать государственные средства для инвестиций в недвижимость за рубежом. По словам одного высокопоставленного наблюдателя, «политика мешает делать деньги». Государственные следователи уже предупреждали, что, если бы стал известен весь размах политической коррупции, это могло бы вызвать «социальное потрясение». Количество импортеров автомобилей класса «люкс» выросла в пять раз с 2011 по 2013 год, а продажи скромных автомобилей отечественного производства упали наполовину.
Нецелевое использование средств в гигантских масштабах вредит частному сектору. На него приходится лишь около четверти общего дохода компаний в стране, поскольку немалое количество балансирует на грани банкротства. Официальная статистика проблемных кредитов (18%), возможно, очень занижена. «Нехватка инвестиционного капитала - самая большая проблема Ирана. Каждый год нам не хватает $300-400 млрд», - утверждает экономист Лайлаз. С 2006 года инвестиции в промышленность уменьшаются примерно на 10-15% за год.
Банковский сектор не работает нормально. Банки кредитуют почти исключительно государственные компании. Мелкий и средний бизнес доступа к займам не имеет. Дороговизна финансовых услуг иногда подсказывает изобретательные решения. Например, сдатчики жилья берут займы у нанимателей за счет арендной платы, отдавая жилье под залог.
Читайте также: Джихад может выйти за пределы ИГИЛ и начаться на Западе
Управление иранской экономикой было никудышным сразу после революции, но когда у власти оказался предшественник Ругани Ахмадинеджад, дела пошли все хуже. За восемь лет его президентства доходы от продажи нефти выросли более, чем втрое, благодаря резкому повышению цены, и государственная казна получила больше денег, чем за предыдущее столетие, - совокупно $800 млрд. Он потратил их все, щедро вливая огромные суммы в строительные проекты. В центрах провинций выросли ненужные мосты и объездные дороги. Разрекламированный жилой проект «Мехр» завершился тем, что по всей стране появилось 200 тыс. квартир, к которым не подведена вода, газ или канализация, и большинство из них стоят пустые.
Теоретически некоторые из подходов Ахмадинеджада были вполне разумные. Он пытался поддержать частный сектор за счет продажи государственных активов. Девять из десяти крупнейших компаний на тегеранской фондовой бирже были зарегистрированы за прошлое десятилетие. Но правление компаний и акционеров уже давно отрастило зубы. Директора все чаще требуют надлежащей отчетности, а ежегодные общие собрания бывают очень напряженными. Недавно директор страховой компании Asia Insurance услышал от акционера: «Даже осел смог бы лучше руководить этой фирмой».
Программа приватизации в дальнейшем требует улучшений. Большинство акций регулярно продавались компаниям, близким к государственному сектору, в том числе пенсионным фондам, которые в некоторых случаях получали свои акции вместо денег, которые задолжало государство. Хотя продажи активов были открыты для всех, иранским частным инвесторам не хватало капитала, чтобы покупать крупные пакеты акций, а иностранцев отпугивали санкции. Аналитики говорят о появлении получастного сектора.
Девальвация сделали некоторые секторы экономики конкурентоспособными. Много лет иранские товары в Ираке были дорогими из-за переоцененной иранской валюты. Когда санкции вызвали обвал риала, иранские продукты почти за день стали дешевле, чем в соседних промышленных странах вроде Турции. Санкции отпугивают конкурентов от внутреннего иранского рынка; впервые за десятилетие иранские магазины и супермаркеты заполнили отечественные товары.
Читайте также: Россия - государство абсурда
Прелести самодостаточности. Кроме неудовлетворительного хозяйствования, иранское правительство еще и опрометчиво усилило эффект от санкций двумя другими способами.
Во-первых, десятилетиями хранились слишком низкие налоги, через что страна попала в зависимость от доходов с продажи нефти. А теперь нужно сокращать расходы и одновременно поднимать налоги.
Во-вторых, оказавшись у власти десять лет назад, Ахмадинеджад отошел от традиционной политики Ирана: экономической автаркии, или почти полной самодостаточности. При первой попавшейся возможности ускорить рост новый президент снизил тарифы и ввел новые торговые отношения. Эта политика была очень успешной, но сделала Иран гораздо более уязвим, когда начались санкции.
Правительство могло бы это предусмотреть. Как писал министр иностранных дел Ирана Зарифе в своей статье, вышедшей несколько месяцев назад в западном политическом журнале: «Современный глобализационный процесс, как бы его не толковали и не определяли, хвалили или презирали, лег неизбежным бременем на внешнюю политику всех государств - больших и малых - независимо от уровня их развития... Сегодня большинство национальных государств, несмотря на размер, могущество, влиятельность или иные качества, осознают, что изоляционизм - добровольный или навязанный - это и не добродетель, и не преимущество». Поражает не столько настроение статьи, сколько ее источник. Иран понял, что попал под тройной удар, нанесенный зависимостью от нефти, санкциями и неэффективностью, которую прикрывали годы бездумной государственной финансовой политики.
В свой первый год на посту Ругани смог стабилизировать экономику. Курс национальной валюты выровнялся, выросло положительное сальдо торгового баланса. Инфляция уменьшилась с 45% до 15%. Президентская команда квалифицированных технократов ожидает, что в этом году экономика Ирана снова начнет расти, возможно, на 1,5%. Сокращение субсидий улучшило государственные финансы, хотя цены на топливо мгновенно подскочили на 75%.
Однако впереди еще долгий путь. Большинство цен на энергоносители и дальше субсидирует государство; бензин все еще стоит всего 28 центов за литр. Уровень безработицы упорно не желает снижаться. Для ускорения роста нужны новые реформы. Эксперты считают, что они должны ввести сокращение денежных выплат малоимущим, ограничить щедрые социальные дотации, снизить субсидии для промышленности и уволить сотни тысяч государственных служащих.
В прошлом иранцы переживали и большие трудности. Американские санкции 1980-х повлекли за собой дефицит топлива и продовольствия. Пока иранцы не голодают, а экономика далека от коллапса. Но на отдаленную перспективу чем-то придется пожертвовать. Реформы неизбежны, и если Ругани удастся договориться с Западом о смягчении санкций, они могли бы пройти легче и не так болезненно.
