Годовщина заключения Минских соглашений (в этом тексте говорится о третьем из ряда минских соглашений, а именно о «Комплекс мероприятий по выполнению минских договоренностей» от 12 февраля 2015 года – ред.) вызвала волну обсуждения этого политического события.
Многообразие экспертных мнений показало, что ни устойчивого общественного, ни основательного экспертного консенсуса сегодня, к сожалению, нет. Даже по очевидным, казалось бы, вопросам. Следовательно, приходится продолжать обсуждение этой темы.
Очевидные вещи, на мой взгляд, заключаются в том, что Минские соглашения – это не компромисс с агрессором, а процесс приведения в порядок собственного пространства безопасности в условиях критических вызовов. Таким образом, Минский процесс – это процесс отвоевания внешней и внутренней безопасности согласно наших представлений о праве и порядке, нашей ценностной модели.
Военный характер Минских договоренностей
Прежде всего, следует отметить, что Минские договоренности являются военным инструментом. Когда мы описываем текущий конфликт на инструментальном уровне, то мы обычно квалифицируем его как гибридный. Если мы хотим описать соотношение субъектов противостояния, то есть смысл применять определения асимметричного конфликта. При таких квалификациях Минские договоренности предстают «гибридными инструментами» примирения в условиях войны, средством повышения безопасности в условиях примирения, который направлен не на достижение устойчивого мира, а на уменьшение потерь в условиях асимметричного конфликта, – когда ресурсы, военные силы и возможности применения стратегий и тактик сторонами существенно отличаются.
Итак, Минские договоренности не являются инструментом мира, они является гибридным инструментом асимметричной войны. И именно так нужно к ним относиться.
Причиной заключения соглашений есть естественный ход конфликта
Существенно ошибочной также является тезис, который активно эксплуатируют российские пропагандисты, якобы Минские договоренности спасли Украину от российской оккупации, а наши вооруженные силы – от полного разгрома как в августе 2014-го, так и в феврале 2015 года. Не стоит сомневаться: если бы Кремль имел хоть малейшую военно-техническую и военно-политическую возможность, он реализовал бы свои планы по захвату и расчленению Украины без каких-либо сантиментов. Помехой стало консолидированное сопротивление общества, организованное государственное и военное управление, мощная международная коалиция и неожиданные и неприемлемые в то время потери агрессора и требования в отношении необходимых ресурсов.
Итак, Минские договоренности можно считать естественным этапом этого конфликта: они не только по вполне объективным причинам прекратили острую фазу конфликта, которая характеризовалась высокими потерями – иногда до сотен человек в сутки, – но и зафиксировали состояние и положение сторон, обозначили тип конфликта и определили набор примененного инструментария.
Относительно критериев эффективности гибридных инструментов
Пытаясь выяснить, что сторонам удалось достичь благодаря Минским соглашениям, следует помнить, что при анализе эффективности гибридных инструментов нет смысла применять те же критерии, что и в отношении обычных инструментов. Например, «победа» в асимметричном конфликте, который ведется с помощью гибридных инструментов, не будет выглядеть тождественной победе в обычной войне. Итак, следует быть осторожными при анализе достижений и провалов Минских соглашений.
Как и у каждого гибридного инструмента, смысл Минских соглашений заключается не в конечном компромиссе, а в развитии механизмов их реализации.
Минские соглашения как индикатор причин конфликта
Собственно, именно поэтому эти соглашения осветили радикальные разногласия в политических целях и интересах, которые в этом конфликте есть у Кремля и украинской стороны, противоречия, которые, в конце концов, являются двигателями конфликта. Мы отстаиваем естественную политическую и экономическую независимость, отстаивая социальные и культурные особенности, Москва – пытается удержать нас в состоянии угнетенного имперского сателлита.
По мнению российского социолога Игоря Клямкина, эти разногласия имеют источником кардинально разные взгляды на государственный суверенитет. Стоит отметить, что в процессе переговоров об имплементации и интерпретации положений Минских соглашений выяснилось, что не только для Украины, но и для западных стран кремлевская интерпретации понятия суверенитета постсоветских стран является непонятной и неприемлемой.
Стереотип «Минского тупика»
Собственно, все военные обострения, пропагандистские атаки и политические демарши России являются попыткой навязать свое видение базовых понятий государственности, права и безопасности не только Киеву, но и мировому сообществу.
То, что все эти попытки раз за разом проваливаются, но эти провалы не заставляют Кремль отказаться от своих замыслов, получило навязанное нам название «тупик Минских соглашений». Мы настаиваем на первоочередном обеспечении безопасного режима. И отвод тяжелых вооружений, снижение интенсивности обстрелов, освобождение заложников, установление безопасных зон являются шаткими, но необходимыми шагами в этом направлении. Прогрессом, который мы получаем без уступок на политическом поле.
Сохраненные жизни, освобожденные заложники, накопленные ресурсы, полученный опыт, истощенный агрессор – это не совсем «тупик». Это, несмотря на продолжение обстрелов, обострений, даже наличие раненых и убитых, – является залогом развития и победы.
Итак, на самом деле, это не является тупиком (особенно если помнить о гибридность этого инструмента). Минский процесс – как много-агентный процесс принятия и внедрения согласованных политических решений – не только показал, но и закрепил разницу в политической эволюции российского и украинского общества и государства. Благодаря Минскому процессу украинскими государственными институтами вырабатывается адекватная, внешне и внутренне одобренная модель реагирования на комплексные вызовы безопасности, аналогично тому, как украинское общество и гражданские институты производят соответствующую модель в условиях войны.
Значит, Минский процесс способствует системным преобразованиям в Украине.
Минский процесс как методология решения постимперских конфликтов
Наш конфликт высветил движущие силы, факторы и инструменты ведения таких конфликтов, которые тлеют на окраинах империй – в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Грузии, на Балканах. Итак, если немного пофантазировать, можно предположить, что Минский процесс может стать прологом нового метода решения ряда во многом однотипных замороженных конфликтов в посткоммунистических странах. Поэтому мы можем и должны изучать, развивать и распространять свой опыт на международном уровне.
Важно отказаться от примитивных бинарных критериев и абсолютных оценок вроде «измена – победа» при анализе сложных социально-политических явлений. Нам жить в том мире, который мы строим каждый день.
Автор: Юрий Костюченко, эксперт по вопросам безопасности, ведущий научный сотрудник Научного центра аэрокосмических исследований НАН Украины
