Удар США по сирийской авиабазе, уничтоживший 20% авиации Асада, был рискованным шагом. Но он несет и определенную надежду, считает Керстен Книпп.
За первым ударом пока не последовал второй. Как будет действовать Трамп в Сирии дальше? Президент США, который обычно так любит сообщения в Twitter, неожиданно замолчал. Возможно, это расчет. А может он и сам не знает, какие инструкции он должен давать своим генералам.
Ведь военная интервенция США рискованная: Россия отправила в Средиземное море военный корабль, фрегат "Адмирал Григорович". Но одно представляется ясным: удар по авиабазе был предупредительным выстрелом. Режим Башара Асада и, прежде всего, Кремль, похоже, поняли, что отныне они должны снова считаться с Соединенными Штатами.
После того, как Барак Обама 2013-го года не сдержал своего обещания отреагировать на пересечение "красной линии" в виде химической атаки, Владимир Путин мог делать в Сирии что ему заблагорассудится. Чтобы снова представить Россию большим военно-политическим игроком на международной арене, он пристал на сторону правителя, который сметает на своем пути каждого, кто становится ему на пути. При этом Асад даже не стесняется обосновывать свое насилие борьбой с терроризмом. Во имя этой политики он отдавал приказы, следствием которых становились убийства тысяч невинных людей и бегство 30% население за границу. Для этого он использовал бочковые бомбы, артиллерию, управляемые ракеты, а теперь, что очень очевидно, еще и химическое оружие.
Псевдоборотьба с терроризмом в Сирии
То, что эти убийства совершаются во имя борьбы с терроризмом, чрезвычайно цинично. Бесспорно: тысячи убийц-неадекватов воплощают в жизнь свои самые худшие насильственные фантазии во имя религии не только в Сирии. Они активны не только во всем ближневосточном регионе, но долгое время уже и в Европе. На что они способны, в последний раз, с большой вероятностью, было видно минувшую пятницу в Стокгольме.
Борьба против этих убийственных банд абсолютно необходима, в том числе и военными методами. Но Асад и Путин на его стороне не ограничиваются борьбой с самими лишь джихадистами. Различать между террористами и обычными оппозиционерами они не хотят. Это тот момент, с которого борьба с терроризмом превращается в чистой воды цинизм. Ссылаться на нее - это, к тому же, подло. Ведь что, в принципе, можно возразить против борьбы с террором?
Прежде всего одно: корни этой борьбы, которая из-за отсутствия в ней каких-либо границ выходит за все возможные этические рамки, прячутся в хладнокровном расчете правительства Асада. Он знал, что делает, когда в начале протестов 2011-го года выпустил из своих тюрем самых опасных джихадистских людоненависників. Поддерживаемые богатыми меценатами, разбогатевшие на нефтедолларах, они придали восстанию против режима какого гадкого вида, который он имеет и сейчас.
Расчет простой: Асад представляет себя борцом с джиннами, которых он перед этим сам же выпустил из бутылки. На этом он и пытается выстроить свою политическую легитимацию. Нельзя допустить, чтобы это сошло ему с рук.
Цель: чтобы к мясорубке и насилию привыкли
Не исключено также - и так думают, в частности, и некоторые арабские обозреватели, - что жестокие удары имеют еще одну цель: грубость, которая не имеет никаких границ, должна приучить международное сообщество к мясорубкам, чтобы они воспринимались как нечто обычное. Логика очевидна: отсутствие реакции развязівает палачам по всему миру руки и дает свободу беспрепятственно расправляться с собственным населением. Если так, то с картины в Сирии можно увидеть, как будут выглядеть ритуалы военных баталий будущего.
Подогревает ли Трамп эскалацию сирийского конфликта? Возможно. И больше всего энергии насилия в эту войну течет из Москвы и Дамаска. Поэтому в том, что Трамп послал сигнал в сторону Сирии, есть положительные моменты - несмотря на то, из каких именно соображений он это сделал. Остается только надеяться, что это вместе с потоками беженцев даст понять одно: в зоне боевых действий не может жить никто.
Смелой надеждой является и то, что обо всем этом подумал и Дональд Трамп. Единственное, что мысли были слишком длинными, чтобы поместиться в сообщение на Twitter.
