Как бизнес, связанный с российскими олигархами - фигурантами черного списка, обходит западные санкции?
Поскольку Запад не хочет воевать с Россией за Украину, экономика стала основным рычагом, которым он пытается убедить Владимира Путина отступить. Главные экономические инструменты - санкции, с марта постепенно усиливаются. В середине февраля министры иностранных дел государств ЕС в очередной раз подтвердили выбор в пользу именно санкций как политики сдерживания, когда приняли новые ограничения против 19 физических и 9 юридических лиц (введение откладывали на неделю, чтобы дать шанс дипломатии).
Однако несколько компаний, которые должны были бы бы попасть под санкции за связи с отдельными российскими олигархами, вовремя на них среагировали, а потому выпутались. Они размыли доли собственников, которые подпадают под ограничения, до уровня ниже порога их применения против бизнеса. «То, насколько нагло [некоторые российские юридические лица] избегают санкций, вызывает вопрос о действенности существующей системы и желания Запада добиваться выполнения собственных правил», - сказано в итоге неопубликованного, но прочитанного нашими журналистами отчета одной компании, которая осуществляет корпоративные расследования. Отчет был составлен для одной из тех многих западных фирм, которые не знают, с кем можно вести бизнес в режиме санкций, а с кем - нет, пишет The Economist.
Один из впечатляющих примеров - «Согаз». Эта страховая компания, основана Газпромом, предоставляет услуги российским фирмам, многие из которых сейчас попали под санкции. Она перестраховывает свои риски на западных рынках, а еще спонсирует высшую футбольную лигу России. Каждый член совета директоров «Согаза», в том числе и президент Газпрома Алексей Миллер, связанный с тем или иным юридическим лицом, на которое распространяются ограничения. Племянник Путина - заместитель председателя «Согаза».
Читайте также: Отключение SWIFT: ядерное оружие антироссийских санкций
До марта 51% «Согаза» принадлежало банку «Россия» через дочернюю компанию «Абросим», находящегося целиком в собственности последнего. «Россия» - 17-й по величине банк РФ, а ее учредители имеют связи с Путиным. Остальное акций «Согаза» были поделены между Газпромом, его дочерними компаниями и другими лицами, приближенными к российскому президенту. Среди них (косвенно) инвестор-миллиардер Геннадий Тимченко, которого в Америке причисляют к «внутреннему кругу» Путина (сам магнат это отрицает).
«Россия» оказалась под санкциями 20 марта 2014 года. По правилам тоже должно было постигнуть и «Согаз» как компанию, которая на 50% или больше находится в собственности стороны, на которую распространено ограничение. Но, как утверждает страхователь, «Россия» перевела 2,5% своей доли дочерней компании «Согаза» Согаз-недвижимость» за неделю до введения ограничений. Аналитики, которые видели документы, отмечают, что сделка не была подана российским регуляторам вплоть до 24 марта, когда уже действовали санкции. Сокращение доли «России» в «Согазе» к меньшей по 50% дало ей возможность предъявлять своим западным партнерам аудиторские письма-подтверждения о том, что санкции на него не распространяются. В бухгалтерских документах «Согаза» за 2013 год, опубликованных в апреле 2014-го, упомянуто, что «Россия» теряет контрольный пакет через передачу акций, но не объясняет этой сделки. Одна из газет РФ привела слова источника в «Согазе» о том, что эта перетасовка акций была частью «программы стимулирования высшего руководства», запланированной еще в конце 2013 года (то есть до начала конфликта в Украине).
Сделка помогла «Согазу» избежать санкций благодаря очевидной бреши: фирма, контролируемая несколькими юридическими лицами, на которых распространяются санкции, сама под них не попала, ибо ни один из этих субъектов не владел 50% акций «Согаза». Управления Министерства финансов США по контролю за иностранными активами (OFAC), которое осуществляет надзор за выполнением санкций, ликвидировало этот пробел в августе. Сейчас фирма может попасть в черный список, если доля всех сторон, к которым применены ограничения, суммарно равна или превышает 50% (похожее правило действует и в ЕС).
За этими новыми правилами «Согаз» подпадет под санкции за связи с банком «Россия», и с компанией «Кордекс» - владеет 12,5% акций, подконтрольной якобы Тимченку, которого США внесли в черный список (олигарх отказался комментировать это, как и любые другие подробности своих дел). Однако в другой чрезвычайно своевременной сделке «Россия» вновь сократила свою долю (если верить документам, за два дня до объявления изменений американцами), что помогло «Согазу» еще раз избежать санкций.
В опубликованном «Согазом» в конце августа документе говорится о том, что дочерняя компания «России» «Абросим» теперь владеет лишь 32,3% его ценных бумаг. Там сказано, что транзакция состоялась 6-го и была зарегистрирована 11 августа - как раз накануне расширения санкций 13-го числа (16,2% акций перебросили на филиал Газпрома, что подтвердил сам топливный гигант; он и его дочерние компании не подпадают под полный пакет акций, а сокращен, например, ограничение доступа к привлечению капитала на западных рынках). Это означает, что совокупная доля акций «Согаза», которая принадлежит лицам под санкциями, уменьшилась до 44,8% («Абросим» - 32,3%, «Кордекс» - 12,5%), то есть опять находится ниже штрафного порога.
Ты принадлежишь себе самому
Другой интересный случай: позже «Россия», похоже, передала контроль над «Абросом» самому же «Абросу». А заодно и свой пакет в «Согазе». Условия этой сделки не разглашены. Российские медиа сообщили: в сентябре в рамках «реструктуризации» она продала акции руководству «Аброса», что было мерой мотивирования руководства. Странное объяснение, ибо в «Абросе», как оказывается, работает одна-одинешенька персона. По словам тех, кто проводит расследование, похоже, что она является «компанией-оболочкой, в которой мотивировать некого».
Еще один удивительный момент: крошечная частичка «Аброса» не принадлежит руководству компании. В соответствии с корпоративным пакетом документов с 0,004% акций владеет фирма «Большой дом 9», шестеро акционеров которой (вместе с крупнейшим инвестором Юрием Ковальчуком) держат акциями «России» или связаны с этим банком. Двое из них имеют связи с «Согазом». Этот пакет очень маленький, но он упал в глаз аналитикам из компании, проводившей расследование на заказ. С учетом связи этих акционеров «следует предположить, что они не перестают оказывать влияние на «Абросим», а затем и на «Согаз», - таков их вывод. Ни «Россия», ни «Согаз» не отвечают на многочисленные электронные запросы относительно этого.
Компания «Абросим» была и остается в американском черном списке. Поэтому непонятно, зачем «России», которая тоже попала под санкции, дистанцироваться от бывшей «дочки». Возможно, финучреждение надеялось: если больше не будет владеть контрольным пакетом «Аброса», то и санкции с нее снимут. Но не так случилось, как думалось.
Кроме того, Тимченко вместе со шведом Торбmерном Торнквистом основал гигантскую нефтетрейдингову компанию Gunvor. До марта 2014 года 43,6% (и 50% права голоса) Gunvor принадлежали компании Fentex Properties, единственным бенефициарным владельцем которой является россиянин. Таким же пакетом владел фонд Frefika Foundation, основатель которого Торнквист. Остальные, 12,8% без права голоса, были распределены между высшим руководством Gunvor.
Когда 20 марта 2014 года Тимченка внесли в список санкций OFAC, Америка предположила, что Путин имеет тайный экономический интерес в компании Gunvor. За день до того Fentex Properties продала свою долю в Gunvor Торнквисту, что в итоге увеличило арсенал его акций до 87,2% и обеспечило 100% права голоса. Это дало Gunvor возможность и в дальнейшем функционировать без ограничений.
В Gunvor отрицают, что Путин является бенефициаром компании или ее деятельности, и говорят, мол, Тимченко «сейчас не имеет никакого отношения» к фирме. Они соглашаются, что целью операции было «защитить компанию от рисков вследствие потенциальных санкций против господина Тимченка», но заявляют, что он и Торнквист «вели переговоры о ликвидации задолго до самой продажи» отчасти из-за различия в стратегии. В компании отмечают, что процесс ускорился после первого раунда санкций, введенных 6 марта. Gunvor настаивает, что это была «продажа по справедливой цене» и что, вопреки любым намекам на временную опеку Торнквиста над пакетом, он является «необратимым».
Еще один бизнес, который связывают с Тимченко, - это Hartwall Arena-концертный комплекс в Финляндии, где проходили концерты звезд вроде Майли Сайрус и Aerosmith. До прошлого года Тимченко владел им совместно с давними друзьями Путина, двумя братьями Аркадием и Борисом Ротенбергами. Тимченку и Ротенбергам принадлежало по 50% комплекса. Тандем братьев тоже попал под санкции 20 марта. Из-за опасения, что саму арену внесут в черный список, чуть не сорвалось несколько крупных концертов.
В определенный момент, когда вводили санкции (точная дата неизвестна), изменился состав акционеров концертной площадки. По сообщениям российских и финских медиа, Роман Ротенберг, сын одного из братьев, приобрел 100% компании-посредника, через которую они держали свои акции, а также небольшую долю у Тимченка, следовательно пакет последнего уменьшился до 49,5%. Поскольку сын не был в черном списке, совокупная доля во владении этим объектом сторон, подпавших под санкции, уменьшилась до 49,5%. А значит, западные звезды и дальше без проблем могли там выступать.
Роман Ротенберг рассказал финской газете, что договоренность о переходе контроля к нему рассматривали еще в 2013 году, до конфликта в Украине. The Economist обратился за разъяснениями к Ротенбергам через банк SMP, совладельцами которого они являются. Но контакт установить не удалось.
Западные юристы говорят, что другие российские компании аналогично и очень вовремя провели соответствующие операции, а следовательно избежали ограничений. Два ведущих юриста, которые занимаются вопросом санкций, рассказали нам, что видели доказательства таких сделок, хотя ни один не захотел называть имена. По словам одного из них, в нескольких случаях вдруг оказывалось, что европейские «дочки» российских компаний (которые якобы должны быть контролируемые физическими или юридическими лицами из черного списка) принадлежащих им лишь опосредованно после создания новой фирмы-прокладки (чьего владельца установить трудно или невозможно), которая держит контрольный пакет. Эти перетасовки акций были проведены «в очень подходящий момент». Второй юрист высказался иначе: «Хотел бы я сыграть с этими ребятами в блэкджек».
В OFAC отказались комментировать эти отдельные случаи или рассказать, может ли Управление расширить санкции, чтобы фирмы, которые перебрасывают свои акции туда-сюда, оставались в черном списке. Хотя там же сказали, что рекомендуют западным компаниям следить за намерениями менять владельцев: когда, попав под ограничения, кто-то продает акции через липовую транзакцию, например по цене, ниже рыночной, или на временных условиях. Даже когда совокупная доля лиц под санкциями в компании опускается ниже 50% вследствие честно проведенной транзакции, OFAC обещает и впредь призывать западных партнеров к осмотрительности, ибо «такие юридические лица могут быть под контролем, даже если не в собственности» фигурантов черного списка, скажем, через номинальных владельцев.
Стало больно
По мнению некоторых юристов, OFAC не слишком будет заниматься случаями вроде «Согаза», ведь основная мишень не эти фирмы, а их владельцы. Даже если некоторым компаниям последних удастся уклониться от санкций, олигархи, которым придется выпустить их из рук, почувствуют удар. «Эти санкции действуют очень широко», - говорит Джереми Зукер из адвокатской фирмы Dechert. Для OFAC важнее добиться не быстрой продажи активов, а того, чтобы собственник, который оказался в черном списке, должен реально продавать ценные бумаги, избавляться от которых он не хочет, через настоящие, а не показушные операции.
Кроме того, даже если какому-то холдингу и удастся избежать штрафного списка, он все еще может пострадать, когда западные компании будут держаться от него на расстоянии, опасаясь усиления санкций в будущем. И действительно, хоть государства Запада и твердят о четкость своих правил, но формулируют их в определенной степени неоднозначно, чтобы их же фирмы могли чувствовать себя безопасно, обходя десятой дорогой любую бизнес-структуру, которую можно заподозрить в связях с лицами, попавшими под санкции.
Но этот подход делает еще менее определенной ситуации для западных компаний, которые ведут бизнес (или рассматривают возможность транзакций) с такими фирмами. Столкнувшись с этим, многие ощутили потребность нанимать следственных вроде тех, которые изучали дела «Согаза». Это дорогое удовольствие, и даже опытные сыщики часто не могут гарантировать достоверность информации о владельцах и контроль, особенно учитывая распространеное среди российского бизнеса использование зарубежных юрисдикций, как отмечает Джудит Ли из адвокатской фирмы Gibson Dunn.
Еще больше волнует то, что такие случаи создают впечатление, будто ограничения слишком легко обойти. Это подрывает доверие к ним именно тогда, когда Запад хочет видеться сильным. Позволяя завязанным на Россию фирмам обходить санкции в способ своевременной передачи акций другому владельцу, он может ослабить один из своих сильнейших инструментов во взаимодействии с РФ.
