Российская мафия - одна из самых распространенных в мире и угрожает другим странам, сказал “Голосу Америки” специалист по организованной преступности Марк Галеотти.
Российская мафия - одна из самых распространенных в мире и угрожает другим странам, сказал “Голосу Америки” специалист по организованной преступности Марк Галеотти.Исследователь и глава Центра европейской безопасности в Институте международных отношений в Праге также рассказал, как российский режим может использовать мафию против Украины.
Интервью в Лондоне по случаю появления новой книги Марка Галеотти “Воры: супер мафия России” (The Vory: russia's Super Mafia) началось с вопроса, Россия - "мафиозное государство"?
Марк Галеотти: Я не думаю, что термин “мафиозное государство”, каким бы он не был ярким, все охватывает. Нам надо понимать, что в России в определенной степени несколько государств. В главной из них элита полностью клептократична. В этой системе воруют все что могут, и мы видим, что многие из тех людей держат и используют свои деньги на Западе.
Но в случае Владимира Путина мы видим человека, который все больше верит в собственную мифологию. Он еще раз больше проникается задачей оставить по себе след в истории, “вернуть России величие”. Он пытается геополитически заставить остальной мир считать Россию сверхдержавой. И в результате возникают трения.
Хотя Путин лично чрезвычайно богатый человек, мы при этом не имеем никакого понятия насколько богат, я не думаю, что это его главная цель. Он не тот человек, который готовит себе пенсию в хорошем имении в какой-то теплой стране, чтобы играть там в гольф и кататься на яхте. Это человек, который предан своим политическим амбициям. Но с другой стороны он возглавляет систему, в которой преобладают клептократы. Нет значения, они пришли из КГБ, или из Коммунистической партии, они были предпринимателями эпохи 90-х - все они объединены желанием обогатиться. И следовательно существует трение.
Поэтому я считаю, что мы не можем назвать Россию мафиозным государством. Организованная преступность ею не руководит. При этом само государство также полностью не контролирует организованную преступность. Это большая группа коррумпированных людей, над которой в настоящее время господствует человек с определенным политическим задачам. В этом есть причина напряженности, которая будет проявляться в будущем.
Богдан Цюпин: Стоит ли другим странам беспокоиться вопросами роли и места организованной преступности в России?
Этот вопрос нас безусловно должен беспокоить по нескольким причинам. Если посмотреть на то, что произошло в России, то видно, что Путин “приручил” организованную преступность. То есть мафия и дальше остается огромным кровожадным зверем, но за время своего правления он установил определенные правила. Из тех правил самое важное одно - не действовать против власти. Если кого-то будут рассматривать как угрозу для государственных структур, то его будут считать врагом государства и уничтожат.
Мы увидели это на примере нескольких известных личностей. Например, один из лидеров “Тамбовской” мафиозной группировки в Санкт-Петербурге, который стал слишком заметным и превратился в неудобство для другого парня из Петербурга, который в Кремле, или также, например, мэра Махачкалы. То есть речь идет об арестах очень заметных лиц, но на самом деле правило такое: Вы занимаетесь своей преступной деятельностью, и полиция будет стараться вас поймать, и эта игра будет себе продолжаться. Но, пока вы не будете идти против государства, то все будет хорошо.
Однако после 2014 года, когда геополитическая кампания Путина против Запада и против таких стран как Украина стала острее, мы стали свидетелями создания Путиным того, что я называю “мобилизационной государством”. Это не тоталитаризм, не Северная Корея. Остается существовать независимый бизнес, бандиты, политики и гражданское общество и тому подобное, но государство сохраняет за собой право в любое время обратиться к любому с требованием: нам нужно, чтобы вы что-то сделали. И, очевидно, подразумевается, что вам будет плохо, если вы не выполните эту просьбу. Мы это видим с компаниями, которые вынуждены фактически создавать вымышленные рабочие места для разведчиков, чтобы они могли работать на Западе. Мы видим это с журналистами, которых заставляют быть пропагандистами. Это же мы видим и с организованной преступностью.
Все больше мы замечаем, что российская организованная преступность за пределами России используется как инструмент государства. Речь может идти о создании групп “добровольцев” так называемой “местной самообороны” в Крыму, чтобы легитимизировать действия российских войск специального назначения. В конце концов многие из так называемых “ополченцев”, которые воюют на Донбассе - это фактически мафиозные группы, которые получили возможность превратить рычаги преступного мира в политическую и экономическую власть. Или это может быть даже в странах Запада: мы видели убийства в Турции, сбор разведанных в Финляндии, накопление денег в так называемые “черные кассы” для выполнения политических задач в Эстонии и в других местах. Этот список можно продолжать.
Очевидно, что время от времени организованную преступность используют как вспомогательную силу государства. А если принять во внимание, что российская организованная преступность является одной из наиболее предприимчивых, а также глобальных по сравнению с другими преступными организациями, то, очевидно, это должно быть поводом для беспокойства .
Можно ли сравнивать российскую мафию с итальянской, или сравнивать ее деятельность с ролью организованной преступности в определенные периоды истории в США?
Русская мафия - очень особое явление. Кроме того надо иметь в виду, что базирующиеся в России мафиозные группировки могут быть грузинскими, дагестанскими и тому подобное, эти группировки являются первыми примерами постмодернистской, постиндустриальной преступности. В отличие от, например, мафии на Сицилии, она меньше занимается контролем территорий.
Кроме Кавказа российское государство не позволяет создание районов, полностью подвластных лишь преступности, то есть мест, где государство отказывается от контроля. Итак, вместо того, чтобы контролировать районы, где, например, преобладает, то итальянское эмигрантское население, китайское, как это делают мафиозные группировки из других стран, русская мафия заинтересована прежде всего в деньгах. Мы видим, особенно когда речь идет о международных связях, что русская мафия не пытается взять под свой контроль регионы, подобно попыток в 90-х контролировать центральную Европу, которые не сработали.
Зато русская мафия сейчас приходит в виде предпринимателя. Она фактически ведет диалог с другими преступными группировками. Она спрашивает: что вам надо? Наркотики? Мы имеем треть всего афганского героина, который проходит через Россию. У нас есть амфетамины, которые производят в лабораториях вокруг Петербурга. Женщины? Мы можем поставлять вам женщин. Оружие? Хакеры? Отмывание денег? Любые услуги, товары, которые вы пожелаете - мы все имеем в России, которая фактически является нашим большим составом. Именно в этом заключается важность российской организованной преступности.
Когда речь идет об объемах денег, то итальянские банды вероятно богаче, но, когда речь идет о глобальных связях, то можно быть, где угодно и видеть на улицах местные банды, например, здесь в Лондоне - банды с британскими гражданами, какого угодно происхождения - они местные, но копайте глубже и попробуйте выяснить: а откуда они получают наркотики, каким образом отмываются их деньги? Очень часто там можно найти российские отпечатки пальцев. Именно в этом направлении происходила их эволюция. Они фактически стали поставщиками и поставщиками услуг для других бандитов в мире. Именно это и является характерной для них чертой.
Сказали бы Вы, что российская организованная преступность контролирует все постсоветское пространство? Имеют значение границы независимых государств, выросших на просторах бывшего Советского Союза?
Границы, безусловно, имеют значение, но, опять же, если взглянуть на то, как работает российская организованная преступность, то, прежде всего, она пытается создавать альянсы с местными преступниками. Потому что они имеют что предлагать. Они имеют свой собственный преступный рынок - Россия, например, имеет первенство в мире по уровню употребления героина на душу населения. Это ужасная ситуация, но еще важнее те услуги, которые они предлагают.
Если взглянуть, например, на Украину, то видно, что организованные банды особенно на востоке не обязательно ограниченные территорией, которая сейчас оккупирована Россией. Они были тесно связаны с российскими группировками, такими как “Солнцево” из Москвы, но имели свои местные характеристики. Итак, в Украине мы видим взаимовыгодные альянсы российских и украинских банд.
Недавно мне приходилось в разговоре со служащим СБУ спросить о ситуации с транспортировкой наркотиков из России через Украину - повлияла ли война на их потоки. Он сказал, что ни - никоим образом не повлияла. В процессах поставки наркотиков не было заметно никаких перебоев. Россия и Украина могут находиться в состоянии необъявленной войны, но бандиты этих стран готовы сотрудничать как и раньше, и далее товар поступает.
Именно это главный принцип деятельности российских гангстеров. Они не контролируют другие страны, а развивают мощные бизнес-связи. Но это также означает, что они получают ощутимый экономическое и политическое влияние в тех странах.
...Россия, возможно, и не мафиозное государство, но это государство, которое использует мафию. Нам придется иметь с этим дело все больше. Во-вторых, есть вопрос сплетение деловых кругов и общества и политики, что является ключевой особенностью современной России. Порой меня спрашивают, принадлежит ли то или иное лицо к организованной преступности, и часто мне приходится говорить, что это зависит от того, что вы имеете в виду. Потому что часто речь идет о “бизнесменах”, которые, например, финансируют мэра в своем городе и могут при этом иметь легитимный бизнес, но также быть причастными и к нелегальной деятельности. Эта система быстро не исчезнет.
Я незаметно и немодно оптимистичен относительно долгосрочной траектории России. Россия медленно возвращается в Европу, но это дело поколений. Даже если Путина не станет завтра, даже если когда-то будет правительство, которое захочет проводить реформы, оно будет вынуждено решать эту проблему. И все, кто по соседству с Россией, должны давать совет этой проблеме, а в глобализированном мире фактически все являются соседями России. Именно поэтому я считаю, что нам надо ее понимать.
