После дневного поста у мусульман начинается ночной пир. Но вечером 14 июля уже хорошо знакомый ритм священного месяца Рамадана звучал для иранцев совсем по-другому. После захода солнца улицы Тегерана заполнили радостные возгласы, флаги и гудки клаксонов: все праздновали подписание исторического ядерного соглашения между Ираном, США и пятью другими мировыми державами.
По словам одного участника массовых торжеств, страна выдержала 36-летний политический и экономический пост и теперь наконец воссоединится с миром, пишет The Economist.
Государственная телерадиокомпания, которая обычно транслирует формальный контент, устроила прямой эфир заключительных дней напряженных переговоров в Вене. А после подписания соглашения показала комментарии не только любезного, всегда улыбающегося министра иностранных дел Могаммада Джавада Зарифа, но и Барака Обамы. Это был прозрачный намек: санкциям и дипломатической изоляции наступает конец.
Читайте также: Благополучие Ирана подорвали санкции и неэффективное управление экономикой
Министерство внутренних дел Ирана, которое никогда не было особенно привержено несанкционированных массовым мероприятиям, объявило улицы открытыми для празднования. Танцы затянулись далеко за полночь. Клаксоны гудели даже под стенами бывшего посольства США – «шпионского гнезда», которое после иранской революции 1979 года досталось студентам. «Это конец эпохи «смерть Америке» и начало сближения», – заявил тегеранский аналитик Рамин Мостагим, который тоже принимал участие в гуляниях.
Все стороны переговоров утверждают, что договоренность должна лишь уладить кризис вокруг ядерной программы Ирана, по крайней мере пока что. Хотя все верят и в то, что она таки выйдет за пределы исключительно центрифуг для обогащения урана и разрешения на проверки, какими бы важными они были. Возможность нормализации отношений между Ираном и США, которые резко ухудшились после революции, может изменить баланс сил на Ближнем Востоке, трансформировать роль США, и даже направить политический курс Тегерана в другое русло.
В своей инаугурационной речи 2009 года Обама сказал, обращаясь к Ирану, что Америка готова протянуть руку, если вы расслабите кулак». Теперь, после ожесточенных торгов, стороны пожали руку, даже если аятоллам еще придется расцеплять кулаки дома, вкладывать в ножны мечи, которыми Иран воюет за рубежом, либо отказаться от своих ядерных амбиций (мирных, по словам Тегерана, хотя, по мнению Запада, тот стремится создать мощности для производства ядерного оружия). Если все удастся, соглашение ограничит ядерный потенциал страны по крайней мере на 10-15 лет. Все надеются, что за это время в Иране и целом регионе произойдут глубокие изменения.
Читайте также: Президент Ирана: стране нужна экономическая открытость
Наиболее ярко последствия сделки будет видно в экономике. В отличие от более богатых соседей по Персидскому заливу Иран не является страной, одаренной черным золотом и жирующей благодаря нефтедолларам. Зато он региональная мощь с индустриальной экономикой и приличным образованным человеческим ресурсом.
Новый экономичный мотор. Это единственная страна Персидского залива, которая производит и даже экспортирует собственные автомобили. Саудовской Аравии, несмотря на ее нефтедоллары, не удалось сравниться с Ираном в ядерной программе без внешней помощи. Из-за неэффективного управления времен строгого президента Магмуда Агмадинежада, а также коррупцию, санкции и обвал цен на нефть объем производства упал от $248 млрд в 2011 году до $231 млрд в 2014-м (в постоянных долларах по курсу 2005 года); за тот же период доходы от экспорта уменьшились на треть. Тем временем изоляция способствовала укреплению самостоятельности Ирана. Когда через санкции оттуда вышла Peugeot, страна начала производить собственные (дешевые, хотя и низкого качества) комплектующие. На ее крупнейшем нефтехимическом предприятии работает 44 тыс. человек: все это иранские граждане.
Для большинства жителей Ирана ядерная сделка обещает перспективу благосостояния. Она предусматривает размораживание свыше $100 млрд иранских активов в мире и разрешение везде продавать свою нефть за полгода Тегеран надеется удвоить ее экспорт. Однако самые суровые санкции будут действовать до начала следующего года, когда международные инспекторы проверят соблюдение Ираном своих обязательств в рамках ядерной программы. Верховный лидер аятолла Али Хаменеи определил план ежегодного экономического роста на следующие пять лет на уровне 8% от нынешних 2,5%. Некоторые западные дипломаты и финансисты в Тегеране считают, что на протяжении 10 лет по показателю ВВП Иран может обогнать Саудовскую Аравию и Турцию – локомотивы региональной экономики.
Читайте также: Иран активно распространяет своё влияние в регионе
В предвкушении больших денег в Иран потянулось столько западных делегаций, что в аэропорту даже пришлось открыть зал для «коммерчески важных лиц», в дополнение к уже имеющися VIP-залам. На сентябрьской конференции в Лондоне Иран планирует объявить новые тендеры на нафторазведывательные работы. Отсталая национальная авиакомпания страны еженедельно проводит видеоконференции с офисом Boeing, на что сетует представитель Airbus, европейский конкурент. Большие перспективы открываются в области логистики и религиозного туризма. Самый лакомый кусок – углеводороды: Иран – на четвертом месте в мире по объему запасов нефти и на втором – по объему природного газа, но санкции и устаревшие технологии затрудняют добычу.
Модель не российская, а китайская
Западные сторонники соглашения надеются, что со временем открытость экономики и нормализация дипломатических отношений откроют, кроме прочего, иранскую политическую систему, а также выявят приглушенные проамериканские настроения городского населения страны. В противовес Арабскому миру в Иране религия видится отсутствующей в общественной жизни; в Рамадан, например, постится относительно немного людей. Аятолла Хаменеи, похоже, рассчитывает, что процветание произведет противоположный эффект и будет укреплять режим. Председатель инвестиционного дома Turquoise Partners Рузбег Пируз считает, что верховный лидер пытается подражать Дэн Сяопину, а не Михаилу Горбачову. Возможно, ему это удается. По словам одного сторонника реформ из бывших государственных служащих, «переговоры сблизили народ и власть, режим еще никогда не казался таким сильным».
В определенном смысле ядерное соглашение с Ираном – это кульминация семилетнего процесса сужения пропасти между режимом и народом. После беспорядков 2009 года, когда власть обеспечила переизбрание Ахмадинежада и подавила протесты Зеленой революции, аятоллы несколько смягчили свой жесткий курс. Они сделали менее пристальным надзор военизированного формирования «Басидж», которое следит за соблюдением норм общественной морали. Если раньше действовал запрет на одежду с коротким рукавом, то сейчас «Басидж» раздает своим членам черные футболки. «Прятать локти – это уже фанатизм», – объясняет один из местных лидеров.
Ближе к центристам президент Ругани, избранный в 2013 году, остановил расточительство Ахмадинежада, который опустошил государственную казну, раздал активы на сумму более чем $700 млрд лоялистам (особенно из Революционной гвардии) и обусловил скачок инфляции более 40%. Несколько высокопоставленных чиновников из окружения Ахмадинежада были арестованы по обвинениям в растрате. Правительство прибегло, по словам верховного лидера, к «героической гибкости» в ядерных переговорах (которые начались с тайной встречи в Омане 2012 года, еще до избрания Ругани президентом). В ответ иранские реформисты воздержались от открытого выступления против религиозного правления и преимущественно поддерживают Ругани. Нынешние нонконформисты бунтуют в частной жизни, а не публично.
Кое-где еще видно ярый скепсис относительно изменений в отношениях с Западом. На стене здания в Тегеране до сих пор висит большой плакат, на котором Обаму сравнивают с легендарным преступником Шемром, что жил, согласно с шиитскими источниками, в VII веке (хотя за два последних года изображение уже покрылось слоем копоти). Самый громкий рупор непримиримых, газета «Кейхан» сразу призвала парламент тщательно проанализировать сделку: не перешагнула ли она через провозглашеную верховным лидером «красную линию». Другие предостерегают иранцев не отмечать «фальшивой победы». Но их голоса не очень слышны. Частично это объясняется тем, что верховный лидер четко заявил о своей поддержке договоренности, сразу же похвалил переговорщиков и пригласил их на трапезу после поста. А частично – тем, что по крайней мере некоторые непримиримые фракции получат выгоду от снятия санкций. При отсутствии западных конкурентов сеть принадлежащих консерваторам банков, компаний мобильной связи и нефтедобывающих фирм разрослась настолько, что зарубежным компаниям придется просить у них разрешения зайти на иранский рынок.
Много кто считает, что «новые горизонты», о которых говорит Ругани, уходят далеко за рамки финансов. Хотя на пятничных молитвах до сих пор звучит «смерть Америке», через эйфорию от «соглашения с США» лозунг звучит все более выхолощеным. Направляясь после работы за стойкой в вестибюле отеля на праздник вместе с радостной толпой, один клерк говорит: «Ну вот и все. Теперь у нас будет мир, за месяц Соединенные Штаты вновь откроют свое посольство и добрый президент Обама приедет с визитом в Иран».
Это, конечно, слишком оптимистично. Но с языков политиков уже срываются слова вроде «изменение правил игры», «чрезвычайно важное соглашение» и «переориентация». А иранские чиновники начали выступать с идеей обсуждения договоренности по борьбе с терроризмом еще до того, как вопросы ядерного консенсус был решен.
По словам иранских политиков, несмотря на всю вражду, Тегеран всегда был надежным партнером для Вашингтона, чем арабские союзники. Он молча согласился со свержением режима Талибов в Афганистане (хотя в Иране сейчас на талибов смотрят как на потенциальную защиту от джихадистского нашествия «Исламского государства») и сотрудничает в военных операциях против «ИГИЛ» в Ираке. США и Иран вместе сумели изменить премьер-министра Ирака Нури аль-Малики на более покладистого Гайдера аль-Абади. Кое-кто считает, что это сотрудничество может пойти и дальше, например в смещении президента Сирии Башара Асада. Иранские политики предлагают перспективу строительства газопровода через Турцию в Европу, чтобы уменьшить зависимость последней от российского газа.
Запад не такой чужой Ирану, как может показаться. В правительстве Ругани больше людей с американскими докторскими званиями, чем в правительстве Обамы. Госейн Мусавян, бывший участник ядерных переговоров от Ирана, написал на этой неделе в британской газете Daily Telegraph, что ядерная сделка позволит сделать Америке «выбор, которого она никогда раньше не имела: возможность обойтись без полной зависимости от привыкших к привилегиям региональным союзникам», то есть Израиля и Саудовской Аравии. И действительно, перспективой даже частичной переориентации США можно объяснить открытое осуждение со стороны Израиля и частные, хотя и не менее резкие комментарии правителей с берегов Персидского залива.
Читайте также: Бараку Обаме будет непросто успокоить арабских союзников
И все-таки, если Иран не захочет изменений в израильско-палестинском вопросе, любое сближение окажется ограниченным. Кое-кто уже замечает признаки негласных сдвигов. Если ранее верховный лидер говорил про «фронт сопротивления» против Израиля, то сейчас его советники чаще применяют этот термин в отношении «ИГИЛ».
Настоящее идеологическое жало направлено теперь против Саудовской Аравии. Иранские высокопоставленные чиновники открыто призывают к свержению дома ас-Саудов и предлагают бить не по «ИГИЛ» – второстепенной ваххабитской группировке, – а по эр-риядской «главной конторе». Иран не собирается сокращать военную и дипломатическую поддержку для своих сателлитов в различных региональных конфликтах, от Мосула на севере до Адена на юге, и даже может ее еще и усилить после снятия санкций. «Те, кто потерял авторитет и власть внутри страны, могут попытаться возобновить ее в других точках региона», – считает Кеван Харрис, профессор Калифорнийского университета (Лос-Анджелес).
Несмотря на все надежды на лучшие времена, многолетнее взаимное недоверие между иранцами и американцами стало частью жизни. В глазах части иранцев Америка повторяет ту модель, которую использовала для свержения Саддама Хусейна в Ираке: применение суровых санкций на экспорт нефти, требование навязчивых проверок, под прикрытием которых проводилась инфильтрация шпионов, а следовательно использование насилия для свержения власти. Непримиримые скептики не верят, что сотрудничество может гарантировать достаточную безопасность: решение Муаммара Каддафи полностью свернуть ливийскую ядерную программу не помешало западным государствам помочь врагам этого лидера свергнуть и убить его.
Радужные надежды внутри страны тоже могут быстро поблекнуть. Санкции – лишь одна из проблем, которые подрывают иранскую экономику; глубокая коррупция и забюрократизированность так же мешают иностранным инвестициям. До парламентских выборов остается каких-то семь месяцев, а консерваторы уже надеются воспользоваться недовольством, если только обещанные плоды от снятия санкций не созреют вовремя.
Однако перспектива их возврата означает, что революционный запал в Иране неизбежно угаснет. В последние дни венских ядерных переговоров одетые в черное идеологи сошлись вместе в небольшой скромной гостиной в северном районе Тегерана, потушили свет и начали оплакивать содеянное 1354 года назад убийство имама Али, которого шииты считают первым законным преемником пророка Магомета. Среди членов собрания были университетские преподаватели, писатели и специалисты по международному праву. Они рыдали, рыдали и били себя кулаками в грудь. Оплакивая зловещие последние события, молили Бога помочь нам сейчас». Али был предан, сказал один участник, и точно так же «мы знаем, что Запад обманет нас».
Но, когда снова включили свет и все общество село угощаться фесенджаном – блюдом из мяса в густом гранатово-ореховом соусе, один адвокат признал: «85% иранских женщин больше не закрывают лицо покрывалом, как положено. Даже заядлые консерваторы перестали быть радикалами».
