Популистское недовольство — От Италии и Англии до Огайо — связано со справедливостью, а не с экономикой, пишет Брет Стивенс для The Wall Street Journal.
Лев Толстой писал, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Уроки 2016 года среди прочего утверждают, что, политически говоря, Толстой был не прав.
Это был год, в котором все, что не могло произойти, чего не должно было быть, не должно было произойти, — произошло. В мае филиппинцы выбрали человека, который сказал, что был бы рад убить миллионы наркоманов, так же как Гитлер убивал миллионы евреев. В июне британцы отвергли Европейский Союз — вместе со всей элитной сметанкой, что говорила им оставаться в нем. В октябре колумбийцы отвергли соглашение с ФАРК, за которое их президента был награжден Нобелевской премией мира. Месяцем позже: Дональд Трамп — президент-элект в США.
Теперь итальянцы подавляющим большинством голосов отклонили предложенные изменения к Конституции, которые должны были сделать их политическую систему функциональной и сделать возможной экономическую реформу. Беппе Грилло, популистский политик, который вел кампанию против изменений, хвастался в своем блоге в воскресенье, что «времена изменились». Да, изменились.
Читайте также: Призрак популизма. Как с ним бороться и как победить
Филиппины, Великобритания, Колумбия, Америка и Италия — крупные несчастливые семьи. И Франция, где действующий президент не решился выдвинуть свою кандидатуру для переизбрания, и Бразилия, где президента свергли в августе, и Южная Корея, где собираются объявить импичмент президенту в конце этой недели. Никто не должен думать, что переизбрание Ангелы Меркель в следующем году является несомненным или что Марин Ле Пен не станет президентом Пятой Республики. Несчастливые семьи объединяет одна общая черта — они не имеют антипатии к битью тарелок.
Что случилось? В 2014 году Даниэль Дрезнер, профессор университета Тафтса, опубликовал книгу, восхваляющую тушение пожара финансового кризиса 2008 года Международный валютный фонд и другие институты «экономического глобальное управление». Глобальная экономика балансировала на грани новой Великой депрессии, но не упала. Ergo, успех.
Книга называлась «Система сработала». Кроме случаев, когда этого не произошло. Система больше замаскировала проблемы, чем их решала.
Государственные статистики могут показывать снижение уровня безработицы, но они дают скудные представления о статусе ныне доступной работы или оплату ранее доступной работы. Предоставление неограниченного кредита перепуганному пациенту всегда будет иметь наркотический эффект, а также может вызвать эффект зависимости. Практически нулевые (или негативные) процентные ставки стимулируют фондовые рынки — на радость опытным инвесторам и нанося разочарование экономным людям. Спасение банков может иметь «системный» смысл. Но они отграничивают поведение от последствий. Когда управление экономикой от выбираемых должностных лиц передают в руки невыбираемых банкиров и регуляторов, это тешит самолюбие интеллигенции, но в то же время оскорбляет чувства нормального человека, голос которого в делах его собственного существования должен учитываться.
Читайте также: Как страх перед глобализацией в ЕС помогает правым популистам
Другими словами, «система» с ее высокомудрой рациональностью и заумными маневрами поразила миллионы людей непонятностью и несправедливостью. Может, и хорошо, что небо не упало на всех, но должно бы упасть хоть на кого-то? Берни Сандерс дошел на удивление близко к номинированию его кандидатом от демократов, называя Уолл-Стрит мошенниками и требуя уголовного преследования. Хиллари Клинтон потеряла Белый дом, так прекрасно символизируя систему, которая якобы работала так хорошо. Дональд Трамп является тем, кем является, и читатели знают, что я думаю об этом. Непростительно грехом Клинтон было ее чрезмерное и незаслуженное — чувство собственной избранности.
Взгляните еще раз на другие крупные политические неожиданности этого года.
Колумбийцы отвергли мирный договор, потому что невыносимо, когда террористам легко сойдут с рук их преступления. Филиппинцы выбрали Родриго Дутерте, потому что требовали моральной справедливости против наркоторговцев, не обращая внимания на тонкости справедливости юридической. Британцы проигнорировали мрачные предупреждения о последствиях выхода из ЕС, потому что полномочия Брюсселя нарушили их чувство демократического суверенитета. Итальянцы сказали премьер-министру Маттео Ренци убираться прочь, потому что не симпатизируют планам, которые, как они видят, сделанн в Берлине в пользу немцев.
Волну популизма, что сейчас заливает целый мир, иногда описывают как бунт против глобализации: иммигранты не в состоянии усвоить ценности принимающей стороны, бедные страны забирают рабочие места от богатых и так далее. Но корень недовольства не в экономике. Речь идет о справедливости. Почему банкир получает бейл-аут, в то время когда продавец банкротится? Почему нелегальный иммигрант получает гражданство без очереди на гражданство? Какое право имеет иностранный судья рассказывать нам, на какие наказания заслуживают наши преступники? Почему наши солдаты рискуют своими жизнями для защиты богатых союзников?
Те из нас, кто верит в либеральный международный порядок (ныне насмешливо называемый «глобализмом»), должны об этом подумать. Есть мощные научные аргументы о преимуществах свободной торговли против меркантилизма или о преимуществах Pax Americana против America First [в первую очередь Америка]. Но поборники либерализма и дальше будут терять аргументацию, если мы не научимся выкладывать доказательства не в терминах «что делать», а в терминах «что есть правильно».
Читайте также: Трамп и страх глобализации
