«Народы, которые соглашались с тем, что коррупция является нормой в политике, сейчас воспринимают ее как критерий для голосования на выборах – так, например, на смену президенту Ганы пришел его более неподкупный преемник; и это делает очевидным то, что ни один континент не может избежать этой очищающей волны», - пишет Ги Сорман для ABC.
Один из ведущих французских авиаконструкторов вспоминает, что 50 лет назад его предприятие должно было платить индийским министрам скрытое комиссионное вознаграждение в 20% за каждый проданный летательный аппарат. В прошлом году для возобновления контракта для этих самых гражданских и военных самолетов не понадобилось никакой комиссии. Означает ли это, что у индийских руководителей руки вдруг стали чистыми?
На самом деле уменьшение государственной коррупции является мировым явлением. Как говорит президент Transparency International, организации со штаб-квартирой в Берлине, основанной в 1993 г., которая анализирует уровень коррупции в каждой стране, «2016-й был замечательным годом»: коррупционную сеть бразильской компании общественных работ Odebrecht было уничтожено во всей Латинской Америке, а разоблачение того, что Панама является центром отмывания «грязных» денег, поразило тех, кто на этом наживался, – от России до Европы и Китая. Народы, которые соглашались с тем, что коррупция является нормой в политике, сейчас воспринимают ее как критерий для голосования на выборах – так, например, на смену президенту Ганы пришел его более неподкупный преемник; и это делает очевидным то, что ни один континент не может избежать этой очищающей волны. Основной долг, что его взяли на себя демократические руководители Индии и коммунистические Китая, – это борьба с коррупцией. И, без сомнения, в этом меньше энтузиазма, чем реализма, ибо в соответствии с этим их будут судить.
Вернемся к нашему французскому авиаконструктору. Какова основная причина этой относительной морализации мира бизнеса в его отношениях с миром политики? Для него все начинается с США. С 1977 года американский закон, не имея возможности добраться до самих чиновников, строго наказывает предприятия, которые их подкупают. Прокуроры Нью-Йорка, где рано или поздно осуществляются все важные сделки, применяют теперь этот закон с необычайной суровостью. Иногда – на превеликое удивление самих взяточников и тех, кто дает взятки.
Одному из руководителей компании Siemens, который проводил сомнительные переговоры с аргентинским правительством, в 2015 г. было предъявлено обвинение, потому что он звонил с Манхэттена по своему «мобильному». Американские судьи дали ему выбор: тюремное заключение или штраф, который в конце концов оплатила компания Siemens. Размер этих штрафов может достигать аж трети оборота предприятия, что совершило правонарушение. В этом году французский парламент по инициативе министра экономики одобрил идентичный закон, позволяющий наказывать предприятия, которые осуществляют операции на французской территории, и защищает «доносчиков». Такой вид законодательства «по-американски» становится распространенным. И основная причина, через которую американские судьи наделяются полномочиями наказывать американские или иностранные предприятия, является доллар. Американская юстиция может действовать от момента, когда какая-то трансакция осуществляется в долларах. А какая важная транзакция осуществляется не в долларах? Этот страх перед США смягчает международные обычаи.
Не следовало бы упрекать американским судьям за то, что они применяют нормы Made in USA, которые не очень гармонируют с другими местными обычаями? Да, конечно. Если мы будем придерживаться классификации уровня коррупции, созданной организацией Transparency International, то скандинавский и англосаксонский мир благодаря своей культуре в целом является более честным, чем католический мир в Европе, а также Индия, Китай, Африка или арабский мир. Таким образом коррупции способствуют обычаи, а также законы, которые отражают эти обычаи. Их больше придерживаются в Дании и Швеции, странах, которые являются менее коррумпированными, зато латинский мир с его традицией клиентелизма занимает промежуточное место, а Китай, Африка к югу от Сахары и арабский мир оказались на самых низких местах этой классификации.
Однако культура не является полностью решающим фактором. Сингапур является таким же прозрачным, как Швейцария (а это две противоречивые культуры), потому что в Сингапуре, хоть он китайский, не терпят несправедливости и нарушения законов. Страх перед судьей – прирожденным (Швейцария) или назначенным (Сингапур) – определяет больше, чем та или иная цивилизация, уровень коррупции. А страх, что его судьи Нью-Йорка внушают всем государствам и всем мультинациональным компаниям, заставляет volens nolens всех задействованных актеров занимать более моральную позицию. И речь идет не только о морали, потому что карта коррупции более-менее совпадает с картой бедности и неравенства. Эта взаимосвязь не всегда понимается, так как коррупцию, так и бедность часто интерпретируют, применяя (как мы уже говорили), скорее, как культурную призму, а не экономическую. На самом деле бедные страны остаются бедными, потому что государственные средства уводятся в офшоры и не назначаются на полезные вложения в образование, здравоохранение и транспорт.
В настоящее время экономисты пришли к соглашению, что институты, то есть сила закона, соблюдение контрактов и независимость правосудия, составляют основу развития. Уже прошло время моих студенческих лет (60-е годы), когда нас учили, что природные ресурсы являются ключом к процветанию. Однако Швейцария не имеет природных богатств – она имеет законы. И это то, что поняли избиратели в Гане, а также поняли индийские и китайские руководители. Последний парадокс: вердикт, произнесенный судом Манхэттена, имеет большее влияние на благосостояние стран, чем многие политики, которые называют экономическими, любой план Всемирного банка. Опасность в том, что Дональд Трамп вмешивается и пытается возродить коррупцию как инструмент маркетинга в пользу крупных американских компаний. И сомневаюсь, что Сенат США подарит ему такое удовольствие.
