Под звуки взрывов вражеских снарядов лучше думается об актуальности проблем национальной информационной безопасности. Информационная безопасность государства - понятие настолько емкое, что определить его четкие границы почти нереально.
Существует узкое понимание: защита информации - всем известный InfoSec, но оно не охватывает всей совокупности угроз, потому что кроме обеспечения безопасности коммуникаций и баз данных от несанкционированного доступа, есть еще необходимость противодействия манипуляциям, диверсиям и контрпропаганде, потребность присутствия (а желательно - доминирование) в общем пространстве и донесения адекватной информации на тему ключевых проблем как можно большей аудитории... Что общего между охотником за вирусами и редактором новостного сайта? Общее - пункт пересечения: интерес государства во всем, что непосредственно не касается материальных и человеческих потерь, но в той или иной степени их провоцирует в случае пренебрежения, пишет издание Тыждень.юа.
Непонятно, как обсуждать и стоит ли вообще обсуждать публично тот аспект проблемы, который касается специальных знаний и навыков. Что содержательного может сказать дилетант в области, где собаку съели опытные специалисты со всеми возможными допусками? Не все так просто. Во-первых, строгие правила и процедуры сами по себе еще никак не гарантируют конфиденциальности. Люди старшего поколения помнят советские обычаи, когда информация на каждом шагу ограничивалась под предлогом сохранения Государственной Тайны.
Читайте также: В украинском интернете не ждите конфиденциальности
Кое-где считались секретными данные, которые были общим достоянием всей общины включительно с бабушками на лавочках у подъезда, - например, название и номенклатура продукции соседнего сверхсекретного военного предприятия. А еще считались секретными данные о количество выпеченного хлеба в Киеве (тогда еще не было частных пекарен и домашних хлебопечек), так можно было вычислить абсолютно тайную цифру населения столицы. Ну и нормальную подробную карту в магазине невозможно было купить - только «картосхемы». Не знаю, в какой степени это мешало иностранным шпионам и было ли им интересно, зенитные системы производились на «заводе сельскохозяйственного машиностроения» (тем более, что немалая доля тех разработок, в свою очередь, была ворованной на Западе), но советскую экономику это тормозило ужасно, да и моральные потери и неудобства средневзвешенного совка были немаленькие. То есть охранный инстинкт в отношении любой информации - вещь обоюдоострая.
Особенно теперь, когда технологии невозможно сравнить даже с тем, что было в распоряжении государства 15 лет назад, и отгородиться от мира реально только если ты в Северной Корее (ну вот теперь и Россия пробует присоединиться со своей «Чебурашкой») и когда от степени открытости напрямую зависит успешность решений в политике, в бизнесе и в обороне! Потому что у одной контрразведки нет таких кадров, которые могли бы перелопатить терабайты информации, а истоки случаются благодаря старому по старинке способу: измене. Печальный и позорный прецедент - сепаратные заседания высшего законодательного органа страны без тех депутатов, в частности, регионалов и коммунистов, которые за свою открыто декларируемую политическую позицию могут оказаться вражескими агентами.
Не говоря уже о тех, кто по своим служебным обязанностям должен был бы ту государственную тайну оберегать, но почему-то делает все наоборот. Потому что, как выяснилось, соответствующие ведомства на протяжении минимум последних четырех лет проводили такую кадровую политику, что на многих ключевых постах оказывались граждане соседнего государства - именно той, от которой защищаться почему-то никому не приходило в голову. Армия и спецслужбы были инфильтрированы вражескими агентами, на это откровенно, хотя не под запись, жалуются сотрудники СБУ и Минобороны, которые своей практической деятельностью за последние полгода доказали свою преданность государству. О внедрении пророссийских офицеров в армии и спецслужбах Украины предупреждали и польские спецслужбы. Очевидно, к прославленной политической и экономической люстрации, которую никак не начнут в высших эшелонах власти, потому что не на времени, после окончания острой фазы агрессии придется добавить безопасную люстрацию в спецслужбах. Операция эта не весьма комфортная и аппетитная, но неизбежная, учитывая особенности географии - пусть что случится, никуда восточный сосед со своими удельными аппетитами и претензиями от нас не денется.
Читайте также: «Над Киевом безоблачное небо». Как сдают украинскую армию
На самом деле, нет худа без добра: именно трагическое испытание Украины может стать достаточным поводом и стимулом политической воли для очистки святая святых государства, в частности, силовых ведомств от враждебных элементов. Принципиально важно, чтобы это произошло не в рамках рутинных процедур, унаследованных от ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, а на современных рациональных началах, иначе бюрократические отношения затмят и исказят содержание операции. Ну а собственно технологии охраны информации государственного значения оставим профессионалам, пока эти технологии не продемонстрируют свою уязвимость в глазах общественности.
Но есть второй аспект информационной безопасности, как было упомянуто, более общего порядка. Речь идет про открытые информационные потоки, которые сопровождают любые процессы взаимодействия в обществе, в частности через средства массовой коммуникации. О том, что гуманитарная сфера - предмет национальной безопасности, не вопил за эти годы только ленивый. Тем не менее, на практике государство Украина осуществляло параллельно две культурные политики: одна - национальная - нерешительная, половинчатая, временами слабая и неубедительная, вторая - фактически советская - хорошо отработанная, внешне неконфликтная, так же архаичная, примитивная, однако адекватная своей целевой аудитории. Первая была направлена на восстановление наследственности, коллективной памяти, основ массового патриотизма, но в основном ограничивалась внешней атрибутикой и не претендовала на кардинальную смену старой имперской парадигмы. Вторая прямо апеллировала к советской идентичности и вовсю ее гальванизировала.
Можно сказать, обе не способствовали развитию государства в модерном европейском направлении, обе не стимулировали социальную активность масс, следовательно не посягали на корпоративный характер постсоветской власти, экономики и общества. Но вторая к тому же культивировала поклонение ценностям, которые в своем региональном варианте напрямую коррелировали с ценностями соседнего государства включительно с мощным мифом о давно прошедшей войне, «общее прошлое», отказом от модернизации, патернализмом.
Читайте также: Сможет ли интернет самоорганизовать жителей Украины?
Между тем соседняя Россия щедро инвестировала в развитие своей новой имперской идеологии - да, примитивной, да, эклектической, но эффективной, потому построенной на поклонении силе, принципиальной инаковости в отношении остальных культур, враждебности к окружающему миру и делегировании собственной ответственности государственным институтам. При таком соотношении сил (и распределения усилий) даже сама по себе география неизбежно должна была бы привести к включению всей Украины или ее восточной части, наиболее отравленной советскими отношениями, до этого искаженного культурного поля. А учитывая не менее щедрую экспансию за ближайшую границу, которая финансировалась десятками миллиардов рублей ежегодно, можно только удивляться, что даже на Донбассе, не говоря про соседние области, имперский клич «назад в прошлое» встретил жесткое сопротивление со стороны части сознательного населения. В любом случае патриотический порыв, который наблюдается везде в Украине, очень мало связано с предыдущей работой государства на идеологическом фронте (на этот раз фронте - без кавычек).
Кроме отсутствия собственно идеологической политики на протяжении всех лет независимого существования Украина как государство очень мало сделала для того, чтобы в стране сложились рыночные структуры, которые бы обеспечивали соответствующую атмосферу, информационно-культурную среду. Прямое следствие - отсутствие рынка СМИ (практически все медиа включительно с телевидением убыточные), отсутствие рынка поп-музыки, отсутствие рынка книги. Если добавить к этому - точнее отнять от этого - изобразительное искусство, театр, академическую музыку, другие творческие практики, которые едва теплятся благодаря то ли по инерции, то ли энтузиазму отдельных культурных героев, можно торжественно констатировать, что в гуманитарном смысле украинцы как нация давно перешли на самообеспечение. Официальным оправданием этого является бедность государства, фактическим объяснением - абсолютное его равнодушие, отсутствие малейшего осознания связи между успеваемостью и информационным обеспечением этого.
Среди путей исправления гуманитарной беды (назовем вещи своими именами) - прежде всего ее осознание, ведь слишком дорого обошлось стране пренебрежение ею. Культура как фактор безопасности должен находиться на первых строчках стратегических планов, бюджетов и списков кадровых назначений, а не последних, как было заведено до сих пор.
Читайте также: Война против культуры, культура против войны
Относительно авгиевых конюшен отечественного образования боюсь даже заикаться, но понятно, что наведение порядка в этой области - вопрос государственной безопасности. Безусловно, придется пересмотреть отношение к национальному информационному пространству как проходного двора. Цензура - не цензура, но определенные понятные и прозрачные ограничения придется вводить, потому что, наконец, все, кажется, осознали неприемлемость существования, например, отечественного телевидения в качестве филиала московского - а именно так было на протяжении минимум десяти последних лет. Для этого есть достаточно формальных инструментов, включая с Нацсоветом по вопросам телевидения и радиовещания, нужна лишь последовательность и отказ от щедро оплаченного лицемерия.
Не менее актуальными являются меры по демонополизации рынка печатной прессы, где прозрачности не наблюдалось практически никогда. Значительно сложнее регулировать, вследствие их природы, интернет-СМИ, ведь они так же без исключения скорее спонсорские, чем бизнес-проекты. Понятно, что логика развития отечественного общества на нынешнем этапе исключает строгие репрессивные меры урегулирования информационной ситуации, зато на первый план выходит мобилизация общественного неравнодушия (кампании бойкота тех или иных бизнесов за последние полгода убеждают в эффективности именно такого подхода, то есть репутационные факторы вступают в силу не опосредованно, через бизнес-механизмы, а непосредственно).
Ну и не следует забывать про такой инструмент упорядочения национального информационного пространства, как язык. Стержень общей идентичности, естественный культурный код, который позволяет надежно обозначить «свое» в отличие от «враждебного» и «чужого» - довольно грубый инструмент, если пользоваться им формально (дезертир, предатель и враг вполне может быть украиноязычным), но никто не станет утверждать, что в этой деликатной сфере разрешено быть примитивным идиотом, а прозрачные и гласные мероприятия по обеспечению преференций украиноязычных продуктов сами по себе способны существенно оздоровить ситуацию. Сдвиги в сознании образованного класса, в частности его «русскоязычной», но патриотически настроенной части, делают это направление актуальным и приступным - теперь, или никогда!
