Верховная Рада Украины до сих пор так и не смогла принять проект Закона Украины "О прокуратуре", который бы позволил ввести ряд европейских стандартов относительно структуры, функций и полномочий данного органа.
Парламентом были приняты отдельные законы, которые идут вразрез с пожеланиями европейских институтуций, а также вводят отдельные процессуальные институты, которые резко противоречат практике Европейского суда по правам человека, пишет Андрей Портнов в своей статье для Обозревателя.
Противоречивая реформа прокуратуры
В частности, Верховной Радой Украины принят Закон "О внесении изменений в Закон Украины "О прокуратуре" относительно создания военных прокуратур" (рег. № 4446а), который позволит возобновить деятельность таких органов. В этом контексте замечу, что существование военных прокуратур было раскритиковано Венецианской Комиссией и признано типичным подходом советских времен, когда органы прокуратуры прежде всего занимались отслеживанием действий административных органов государства (п. 21 Заключения CDL-AD (2009)048 от 27 октября 2009 года).
В другом заключении по проекту Закона "Про прокуратуру", которым не предусматривалось существование каких-либо специализированных прокуратур, Венецианская Комиссия отметила, что "такое изменение приветствуется, поскольку упрощение системы имеет целью лишить прокурорскую систему целой структуры военной прокуратуры, а также структур, которые занимаются вопросами транспорта, охраны окружающей среды и т.д. Усложненная структура унаследована от постсоветской системы и неоднократно была предметом критики со стороны Европейского Союза" (п. 27 Заключения CDL-AD (2012)019 от 15 октября 2012 года).
Читайте также: Бездарность судей, прокуроров и милиции обходятся Украине слишком дорого
Кроме того, непонятно, что мешает в системе прокуратуры Украины заниматься вопросами "специализации прокуроров" вместо создания "специализированных прокуратур". Если в соответствующей административно-территориальной единицы Украины есть потребность в военных прокурорах, то можно в соответствующей обычной прокуратуре определить прокуроров, которые будут заниматься исключительно вопросами, связанными с военными преступлениями. Однако не нужно для этого выстраивать отдельную вертикаль органов, тратя средства на помещения, материально-техническое обеспечение, повышенные гарантии и компенсации для таких прокуроров и другие расходы, связанные с их созданием и деятельностью.
Также считаю, что поскольку в соответствии с законом обеспечение военных прокуратур охраной, транспортом, средствами связи, средствами индивидуальной защиты, огнестрельным оружием и другим имуществом осуществляется Министерством обороны Украины, то этот факт поднимает вопрос о независимости таких военных прокуратур, поскольку фактически военный прокурор осуществлять надзор за соблюдением законов в органе, от которого он материально зависим.
Изменение режима досудебного расследования в условиях военного, чрезвычайного положения и в районе проведения антитеррористической операции
Еще одним актом, принятым Верховной Радой Украины, стал Закон "О внесении изменений в Уголовный процессуальный кодекс Украины относительно особого режима досудебного расследования в условиях военного, чрезвычайного положения и в районе проведения антитеррористической операции (рег. № 4311а). Этим законом прокурорам, в частности, предоставлены полномочия по избранию меры пресечения в виде содержания под стражей на срок до 30 суток в отношении лиц, которые подозреваются в совершении ряда преступлений.
Не буду останавливаться на анализе несоответствия этих положений Конституции Украины, поскольку это более чем очевидный факт. Стоит лишь внимательно прочитать статьи 29, 55 и часть 2 статьи 64 Основного Закона Украины, которые не допускают каких-либо ограничений (даже в условиях чрезвычайного или военного положения) права на свободу и личную неприкосновенность, в том числе и такой составляющей этого права как невозможности задержания или арест иначе как по мотивированному решению суда.
Более важным в свете современных евроинтеграционных стремлений действующей власти считаю высказывание аргументов в обоснование позиции, что предоставление прокурору таких процессуальных возможностей прямо противоречит Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод, а также практике Европейского суда по правам человека.
Читайте также: Почему у Порошенко и Яценюка не получится "украинского чуда"
Так, статья 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод гарантирует лицу право на свободу и неприкосновенность. Это право является важнейшим в "демократическом обществе" в смысле Конвенции (решение по делу "Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии от 18 июня 1971 года, "Винтерверп против Нидерландов от 24 октября 1979 года, "Гарькавый против Украины" от 18 февраля 2010 года).
Европейский суд по правам человека отметил, что часть третья статьи 5 Конвенции гарантирует каждому, кто арестован или задержан по подозрению в совершении преступления, защиту от произвольного или необоснованного лишения свободы (решение по делу "Акилина против Мальты" от 29 апреля 1999 года, решение в деле "Гаркманн против Эстонии" от 11 июля 2006 года, решение в деле "Мироненко и Мартенко против Украины" от 10 декабря 2009 года, решение в деле "Корнеев и Карпенко против Украины" от 21 октября 2010 года).
Важной гарантией от такого своевольного лишения свободы является то, что согласно тексту части третьей статьи 5 Конвенции после задержания лица или взятия его под стражу оно должно немедленно предстать перед судьей или другим должностным лицом. Текст этого положения не предусматривает никаких возможных исключений из этого требования, поскольку иной вывод противоречил бы четкому значению текста этого положения (решение Европейского суда по правам человека по делу "Корнев и Карпенко против Украины" от 21 октября 2010 года).
Судебная проверка законности вмешательства со стороны исполнительной власти в право человека на свободу является неотъемлемой составляющей гарантии, воплощенной в пункте 3 статьи 5, которая призвана свести к минимуму опасность принятия произвольного решения. Согласно принципу верховенства права, такой судебный контроль считается "одним из основополагающих принципов демократического общества ..., прямая ссылка на который содержится в Преамбуле к Конвенции" (решение по делу "Класс и другие против Германии" от 6 сентября 1978 года) и "из которого вытекают все остальные принципы Конвенции" (решение по делу "Энгель и другие против Нидерландов от 8 июня 1976 года).
Читайте также: Европейский суд по правам человека указал на системные проблемы украинского правосудия
Важным при этом является то, что в смысле положений части третьей статьи 5 Конвенции прокурор не является лицом, осуществляющим судебные функции. Так, Европейский суд по правам человека отметил, что следует обратить внимание на тот факт, что ни следователи, к которым доставляются обвиняемые, ни прокуроры, которые одобряют ордер на задержание, не могут рассматриваться как "должностные лица, наделенные судебной властью" в смысле пункта 3 статьи 5 Конвенции (решение по делу "H.B. v. Switzerland" от 5 апреля 2001 года).
В решении по делу "Йовчев против Болгарии" от 2 февраля 2006 года Европейский суд по правам человека признал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, учитывая тот факт, что постановление о заключении заявителя под стражу вынес следователь и санкционировал прокурор, но никто из них не видел самого заявителя. Кроме того, ни следователь, ни прокурор, по мнению Суда, не были достаточно независимыми и беспристрастными для целей пункта 3 статьи 5.
В Рекомендации Rec (2000)19 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам о роли прокуратуры в системе уголовного правосудия также предусмотрено, что государства должны принять соответствующие меры, чтобы правовой статус, компетенция и процессуальная роль прокуроров были установлены таким образом, чтобы не могло быть законных сомнений относительно независимости и беспристрастности прокуроров. В частности, государства должны гарантировать, что лицо не может одновременно занимать должность и прокурора, и судьи.
В ряде решений относительно Украины Европейский суд по правам человека прямо констатировал, что прокурор не может считаться лицом, которому закон предоставляет право осуществлять судебную власть, поскольку он осуществляет функцию обвинения в уголовном деле и является стороной в этом деле, а значит не наделен чертами "независимости" и "беспристрастности" (решение по делу "Мерит против Украины" от 30 марта 2004 года, решение по делу "Салов против Украины" от 6 сентября 2005 года, решение по делу "Невмержицкий против Украины" от 5 апреля 2005 года).
Необходимо также обратить внимание и на тот срок, на протяжении которого лицо фактически будет лишена судебного контроля относительно законности его заключения под стражу - до 30 дней.
Читайте также: Европейский суд как символ последней надежды
Приведу лишь несколько примеров из решений Европейского суда по правам человека, чтобы продемонстрировать, какие серьезные нарушения при этом допускаются. Так, в решении по делу "Корнев и Карпенко против Украины" от 21 октября 2010 года Европейский суд по правам человека отметил, что на момент, когда заявитель предстал перед судом, который рассматривал вопрос о законности заключения его под стражу, он уже восемь дней находился под стражей. Суд считает, что такой срок не соответствует требованию "немедленности" по пункту 3 статьи 5 Конвенции.
В решении по делу "Оджалан против Турции" от 12 мая 2005 года Европейский суд также установил, что срок, проведенный заявителем под стражей до момента появления перед судьей, составлял по меньшей мере семь дней, что было признано нарушением пункта 3 статьи 5 Конвенции.
В решении по делу "Алексей Михайлович Захаркин против Украины" от 24 июня 2010 года Европейский суд по правам человека установил, что заявитель держался под стражей в качестве подозреваемого в течение более 6 дней, не имея доступа к суду, что является нарушением пункта 3 статьи 5 Конвенции.
В решении по делу "Броуган и другие против Соединенного Королевства" от 29 ноября 1988 года Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что даже срок задержания, который составлял четыре дня и шесть часов выходит за рамки строгих ограничений по времени, который позволяет пункт 3 статьи 5 Конвенции. Таким образом пребывание лица под стражей без судебного решения в течение такого длительного срока (до 30 дней) не согласуется с положениями Конвенции. Учитывая это, любое решение прокурора о взятии под стражу можно обжаловать в Европейский суд по правам человека и требовать от государства восстановления нарушенных прав и свобод и компенсации из бюджета Украины, а также привлечения виновного лица к уголовной ответственности.
В решении по делу "Броуган и другие против Соединенного Королевства" от 29 ноября 1988 года Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что даже срок задержания, который составлял четыре дня и шесть часов выходит за рамки строгих ограничений по времени, который позволяет пункт 3 статьи 5 Конвенции. Таким образом пребывание лица под стражей без судебного решения в течение такого длительного срока (до 30 дней) не согласуется с положениями Конвенции. Учитывая это, любое решение прокурора о взятии под стражу можно обжаловать в Европейский суд по правам человека и требовать от государства восстановления нарушенных прав и свобод.
Прежде чем принимать такие изменения в Уголовный процессуальный кодекс Украины, действующей власти стоило бы вспомнить, что прокуратура в Украине уже имела полномочия по даче согласия на арест лица и только по итогам так называемой "малой судебной реформы" в 2001 году прокуратура была лишена этих полномочий, как таких, которые не согласуются с Конституцией Украины и положения Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод.
Однако сейчас действующая власть снова решила реанимировать такие полномочия.
Интересно, как европейским экспертам объяснять необходимость осуществления таких "евроинтеграционных шагов" относительно реформирования прокуратуры, особенно учитывая тот факт, что еще в Резолюции 1262 (2001) от 27 сентября 2001 года Парламентская Ассамблея Совета Европы призвала проводить реформы в сфере внутреннего законодательства с учетом принципов и норм, гарантированных Европейской конвенцией о защите прав человека и судебными прецедентами Европейского Суда по правам человека.
