Недавно мой знакомый – этнический украинец из Москвы – в очередной раз делился впечатлениями от пересечения российско-украинской границы. Единственное преимущество наших погранично-таможенных служащих – это отсутствие российского высокомерия и наглости, но наряду с этим появляется «дайте на кофеек», пишет Павел Зубьюк для Захид.нет
То есть вы понимаете? У нас тут российская агрессия и оккупация части украинской территории, а наши служащие на самой границе просят у владельцев машин с российскими номерами «на кофеек». Да, им реально не хватает: мизерные зарплаты просто подталкивают к коррупции. Но ведь речь идет не только об этом.
Далее путешественника ждут разбитые дороги, убогие села под шиферными крышами, вечно голодные Гаишники, которые даже после переаттестации почему-то не сильно похожи на «новую полицию» и законов знать упорно не хотят... Как же такое может существовать в стране, где два с половиной года назад победила Революция Достоинства?
Итак, есть такая теория – теория разбитых окон. Если объяснять примитивно, то звучит она так: если в подъезде разбить окно и долгое время его не заменять, то скоро все окна будут разбиты. Более научное объяснение: явные признаки беспорядка и несоблюдения людьми принятых норм поведения провоцируют окружающих тоже забыть о правилах.
Эту теорию много раз проверяли. Например, смотрели на поведение людей возле чистой белой стены и возле нее же, разрисованной бессмысленными надписями. В первом случае люди были менее склонны бросать мусор на пол. А если оставить на парковке возле супермаркета несколько перевернутых тележек, люди менее склонны увозить свою тележку на предназначенное для этого место. Зачем? Здесь и так беспорядок.
Так вот, в Украине эта теория работает на полную силу. В новеньких, только что закупленных троллейбусах объявления от транспортного предприятия клеят прямо на оконное стекло так, что потом не оторвешь. Кондуктор пишет «место кондуктора не занимать» маркером прямо на стенке возле сиденья. А потом все дружно удивляются, почему так много «зайцев».
В государственном управлении вообще непонятно, кто сколько где украл и на какие шиши построил себе дом. Воруют все. Практически каждый новенький управленец сразу же думает, где и что можно приобрести на новой должности. А что? Здесь же и до меня воровали.
А особенно интересно эта теория выглядит в идеологии: окна основательно побили еще большевики. Работает это так: на любую критику деятельности украинских интегральных националистов находится «железный» аргумент – а попробовал бы ты так покритиковать всевозможных лениных-дзержинских лет 40 назад! На вялые попытки защитить действительно стоящие образцы монументального искусства советского периода: а Ленин-то памятники царям сокрушал, уничтожал церкви – почему нам нельзя? Но больше всего достает сравниванию войны на Донбассе с «Великой Отечественной» – ну, типа «представьте, что у Сталина есть фабрика шоколадок в Мюнхене» или там «сбербанк Германии работает в Москве 1942-го».
Парадоксальным образом СССР превратился в «потерянный рай» даже для галичан, которые в теории должны были бы быть наиболее антисоветскими. Я никогда не забуду своего удивления, когда на пешеходном переходе в Шегинях кто-то один похвалил Лукашенко – и вся очередь захлебнулась от восторга: в Беларуси дороги ровные; в Беларуси колхозы работают; в Беларуси, если бы такая беда на границе была – Лукашенко приехал бы и все исправил!
Так, оказывается, есть немало галичан, которым нравилось в колхозах. Не то чтобы это было открытием, открытием было то, что никто из местных не посмел оспорить эту мысль. Земовит Щерек писал о том, как дядя в баре в Дрогобыче размышлял: коммунизм – прекрасная вещь, вот только строить ее дали москалям, и они все испортили. Так он примирил осознание, что «при советах было лучше» с ненавистью к москалям. Талантливо, правда? Примерно так выглядит поиск ориентиров в обществе, в котором все ориентиры давно потеряны.
Я общался со многими людьми, которые высказывали убеждение, что нам срочно надо создавать свой пантеон героев. «Нельзя говорить ничего плохого о Бандере, – объясняли они. – Пусть даже он что-то там делал не так. Украинцы должны верить в чистого и светлого вождя, который положил жизнь за страну и народ – только тогда, когда с такой верой вырастет новое поколение, что-то изменится!»
Этих людей почему-то не расстроил неудачный опыт СССР, который развалился, не смотря на культ вождя. Как и не расстраивает их то, что тысячи галичан, детство которых прошло на улицах Бандеры и Коновальца, в школах с вышивками и красно-черными знаменами, именно сейчас едят на заработки в Россию. И их галицкие семьи почему-то от них не отказываются, не призывают покинуть страну-агрессора и вернуться домой. Как-то это слишком похоже на «подайте на кофеек» на границе возле Сумм, нет?
В конце концов, разве это единственный «рецепт», который предлагали для исправления ситуации? Еще было «надо заменить слова в гимне, потому что "еще не вмерла Украина" программирует на упадок». Заменили. Эффекта не видно. Еще было «надо, чтобы нашу Независимость скропили кровью, потому что слишком легко далась». Скропили. Почему-то не можем догнать Эстонию, которая кровью после 1991-го ничего не опрыскивала. Еще есть сторонники переворачивания флага другим боком: опыт переписывания первой строки гимна ничему не научил.
Сейчас вполне в стиле первых пятилеток утвердили «план по декоммунизации», при чем «коммунистическим наследием» считаются исключительно топонимы и символика. Дело нужное, но куда так спешить?
Казалось бы, после того, что я написал выше, этот текст должен был бы закончиться объяснением настоящей проблемы, которую надо решить. Ну, типа: вместо улицы переименовывать – лучше бы их заасфальтировали! Но это слишком просто и поэтому ложно. Рядом есть Молдова, в которой улицы Ленина давно переименовали на улице Штефана Великого. Даже сельсоветы там назвали гордо – примарии, прямо как в Римской империи. Тем не менее, в Молдове – бедность, безработица, коррупция и с качеством асфальтового покрытия тоже не все в порядке. Еще рядом есть Беларусь, где улицы Ленина не переименованы, зато идеально заасфальтированы. В Беларуси – произвол президентской вертикали, давление на бизнес и другие признаки несвободного общества. Валюта время от времени обваливается процентов на 30. Ну и вся экономика держится, фактически, на российских дотациях.
Опыт соседних и несоседних стран показывает, что простых рецептов в таких ситуациях не бывает в принципе. В школе нас пытались научить именам и датам, но мы не получили понимания основного: почему так много разбитых окон в нашей стране.
В 1917 году украинцы Российской Империи не имели ни своей церкви, ни своей школы, ни своего аристократического слоя. Как следствие – отсутствие этнического самосознания у большинства населения. Это и обусловило неудачу Освободительной войны 1917-21 годов на большей части территории Украины. Украинское самосознание формировалось преимущественно при большевиках, когда на огромной территории от Волыни до Донбасса впервые появились школы на украинском языке, а детям в этих школах начали рассказывать, что они – украинцы. И сразу же после того власть, которая, фактически, делала из «местного населения» украинцев, прибегла к невероятному по масштабам преступлению – Голодомору, который в куче с раскулачиванием и массовыми расстрелами 1930-х подорвал основу украинского общества. Потом была Вторая Мировая с Холокостом и застольем фронтов туда-сюда по стране. В западных областях Украины калейдоскопическая смена властей и этнические чистки также хорошенько взорвали устоявшийся ритм жизни общества.
В конце концов, украинцы с обоих берегов Збруча оказались в душном мире «развитого социализма» с его искалеченной версии урбанизации. Миллионы вчерашних крестьян оказались на задворках бездумно ( идеалистично?) спланированных городов в квартирах-клетках. Именно в это время Украина стала независимой. И произошло это совсем не так, как в мечтах интегральных националистов. Не через освободительное восстание этнических украинцев, а просто путем независимости советской республики УССР под руководством ее еще недавно компартийной элиты.
Кому-то может показаться, что я лишь перечисляю известные факты. Но вдумайтесь, сколько «разбитых окон» промелькнуло перед глазами украинцев за сто лет – от 1916 до 2016! Мне, скажем, 33 года. В Украине были уничтожены миллионы невинных людей, а всех остальных принудительно переместили в условия, в которые никто не хотел бы попасть добровольно.
В Соединенных Штатах немало социологов пытаются понять проблему неблагополучных районов и городов, особенно в контексте чернокожего населения. Говорят про травму, нанесенную веками рабства, про замкнутый круг преступности и бедности, о том, что государство само создает наркотическую иглу субсидий и продуктовых талонов, соскочить с которой не так просто. Но, как по мне, теория разбитых окон объясняет проблему наиболее комплексно.
Проблема Украины в том, что вся наша страна – это такое неблагополучное пространство с повсеместно разбитыми окнами, где просто некому вставлять стекла. Тем более, что окна во многих случаях намертво замуровали, иногда вместе с жителями.
Что не может не радовать – общество все больше обращает на это внимание. Что не может не огорчать – практических результатов от разговоров почти нет. Культ памятников Штефана Великого на месте памятников Ленина вряд ли можно считать практическим результатом – так, смена декораций. Если у российского пограничника есть хотя бы абсурдная иллюзия российского государственного величия (вместе со Сталиным и Петром Первым), то в нашего пограничника нет ничего. Для него Украина – это всего лишь коррумпированная территория, где каждый «урывает» сколько может, поэтому он ничего не потеряет, попросив у гражданина РФ «на кофеек». Ни гордости не потеряет, ни самоуважения. Так же все делают.
Нынешнее государство Украина – лучшее из украинских государств, что существовали до сих пор (прежние феодальные образования здесь обсуждать не будем). Конечно, существует соблазн объявить ее недостаточно нашей, «внутренне-оккупированной». Но она на самом деле таки наша, руководимая искалеченной сложной историей, с дезориентированным и растерянным украинским народом. Разбитых окон здесь так много, что мы (украинский народ) даже не замечаем, что они – разбиты.
Пессимистический вывод из сказанного такой: все плохо. Оптимистичный: дальше должно быть лучше. Реалистичный: разбитые окна надо научиться замечать и учить всех остальных не проходить в стороне.
Несколько лет назад я разговаривал с одной девушкой из Черниговщины, рассказывал ей об электрички в Германии – о том, что там туалеты не воняют на полвагона, в них есть вода, мыло, туалетная бумага и салфетки для рук. «Эээ, то же у них, а в нас так никогда не будет», – грустно ответила она.
Так вот: будет. Только надо понять, что это – норма, а то что у нас – нет. Понять не просто отдельным людям, а всему народу. И начинать работу над ошибками. Процесс сложный, но его ход зависит от каждого из нас. Работы очень много.
