Войны – это всегда новые границы. Чем более интенсивнее бои, тем динамичнее линия фронта. Война не существует только в одной точке – она постоянно движется, расходится в разных направлениях, как круги по воде. Движется вглубь страны или материка вслед за народом, который бежит от смерти и увечья, от крови и террора. Меняет не один транспорт, которій преодолевает реки и моря, рискует жизнью в международных водах, лишь бы подальше от боли и страха, что дышат в спину.
На картах новые границы нечеткие, малозаметные и противоречивые, потому что живые и подвижные. Их зарисовывают полосами, разноцветными лоскутами, изображая «достояние» каждой стороны конфликта, либо избегают вообще как-то идентифицировать принадлежность территорий, охваченных войной. Они превращаются в серые зоны и белые пятна, ибо фактов из тех краев доходит крайне мало. Только слухи, догадки, пропаганда, угрозы и передергивание, пишет Захид.нет.
В реальной жизни границы проявляются куда четче: блокпостами и линиями разграничения, в форме военных и языком, которые разделяют людей невидимой стеной еще до того, как возникают настоящие стены.
Зато те менее заметные людские потоки остаются крайне условными, нечеткими, неопределенными. Однако они все равно существуют.
Краковский фотограф-документалист Томаш Падаль (Tomasz Padło) в своей книге «Конец мира» пишет про внутренние границы Польши, которых наяву уже нет почти века. Они существуют в сознании людей. Напоминает, что на каждых выборах те грани проявляются при голосовании, а в селах и городках, которые живут на этом ментальном пограничье, вам охотно покажут, где когда-то проходил рубеж между Галичиной и Конгресувкою (Королевством Польши) или последней и Восточной Пруссией. Узнают их в реках, долинах, горных хребтах или по кровли крыши домов.
Нечего уже и говорить про украинскую реальность, где у каждой электоральной кампании возникают упоминания о дели по Збручу, по Днепру, а теперь еще и по Северскому Донцу.
Такие мнимые и не очень линии существуют в каждой стране. Часто они выходят за пределы одной и затрагивают территории нескольких суверенных государств. От того разделения становятся еще более болезненными и охватывают большее количество людей.
Ментальные границы обостряют свои качества в сложные времена. Проявляются как старые болячки на фоне прогрессирующей болезни или старости. Поэтому лучше всего видны в тех краях, где постоянно продолжаются кризисы и войны. Однако, если времена хорошие, то все эти распри люди забывают быстро, через поколение-два, если умеют прощать. От того забытья и перестают быть осторожными, потому что территория все равно остается пограничьем, а на пограничные конфликты тлеют, как торфяники, где-то в недрах. И загораются при первой неосторожной попытке разжечь в том месте костер несогласия.
Тем пользуются разные негодяи, чтобы усилить свое влияние или по крайней мере удержаться на троне.
Политическая и военная стратегия современной России именно на этом и построена: раздувать войны на границе. Путинистан паразитирует на этих конфликтах, истощая кровопролитием другие страны. Сыпет соль на старые раны, не дает им залечиться, натравливает людей между собой. Упивается чужими бедами и страхами. Российская власть зарабатывает на этом деньги и дивиденды, черпает оттуда силы, поставляет враждующим сторонам оружие и истребляет народы, пытаясь поднять себе рейтинг. Молдова, Армения и Азербайджан, Чечня, Грузия, Украина, Сирия...
И если первые войны не затрагивали Запад непосредственно, можно было отмолчаться или обойтись выражением глубокого беспокойства и озабоченности, то влияние последних двух европейцы ощущают на себе.
Если аналитики постоянно подчеркивают, что Украина ничему не учится ни на чужих ошибках, ни даже на своих, то теперь можем сказать, что на наших ошибках не учится и Европа.
В глобальном мире пограничья – нигде, а значит, оно повсюду. Открытые границы, как любое явление, имеют две стороны медали. Свобода передвижения внутри ЕС против свободного движения беженцев из Сирии и Ирака, охваченных войной. Иллюзия безопасности и страх перед Чужим.
Старое-новое пограничья
Западу при каких обстоятельствах нельзя отдавать Украину на растерзание России. В таком случае граница конфликта подвинется под самые границы Европы. Тогда количество беженцев уже из нашего края возрастет непомерно. Зато, поддержав и придав безвизовый режим, открыв границы, могут украинцами-рабочими урегулировать страх от беженцев с Востока.
Народы, которые истребляют веками, как езидов, вряд ли скоро вернутся к своих родных городов, даже если туда придет мир, потому что не имеют никаких гарантий безопасности, поэтому они в Германии надолго, если не навсегда.
Украина же ближайшие два-три поколения будет помнить о своей пограничной сущности, будет сторожить границы от заразы с Востока.
Большое количество беженцев возвращает Запад до пограничного состояния. Отход от политики мультикультурности не принесет ничего хорошего, а приведет к еще большему подъему ультраправых путинферштееров и религиозных фанатиков. Предвещает Европе Снайдеровская связь borderlands-bloodlands. И теракты – только начало настоящего кровопролития. Неонацисты и исламисты действуют на взаимное обогащение. Заодно подкармливаются, вероятно, с одного и того же кармана. Ранее сообщалось, что Российские спецслужбы могут быть причастны к взрывам в Брюсселе.
Конфликты вытаскивают худшие человеческие черты, однако для сохранения баланса всегда находятся случаи уникальной человечности, которой нет места во времена мира: самопожертвование, героические поступки, понимания. Для того, чтобы с беженцами удалось наладить нормальную систему отношений, ЕС должен лишить влияния на ситуацию Россию. Западная Европа оказалась не слишком безопасной, потому что не предупредила угрозы заблаговременно. Запад должен был остановить Путина не в Сирии и даже не в Украине, а еще в Грузии, если не в Чечне.
Поскольку нет возможности вернуться назад и исправить ситуацию, то нужно исходить из современного положения и бороться с российской пропагандой, остановить войны в Украине и Сирии, не давая России никаких уступок, и закрыть для РФ двери, опустить занавес, чтобы Россия не вмешивалась во внутренние дела Европы. Чтобы не разжигала ненависти, не плодила мифы и дезинформацию. Побить на всех возможных фронтах: от спортивного до вооруженного, применяя эмбарго и блокаду. Нельзя видеть партнера или друга в том, кто машет зажженной шашкой динамита перед твоим носом.
С другой стороны, Европа должна брать ближе к себе страны Восточного партнерства, особенно не только Украину, Молдову и Грузию, которые подписали Соглашение об ассоциации, но и Беларусь и Армению. Укреплять отношения с Казахстаном, чтобы как можно сильнее отделить их от России. Забрать у нее эти государства, которые использует как сырьевые придатки и рынки сбыта своего хлама. Без них карточный домик Кремля разрушится быстрее.
Суть Европы и заключается в открытости, свободе движения внутри союза. Без этого она перестает быть собой. Закрытие же границ и распад Шенгена станут путем к развалу ЕС. Отдельные закрытые национальные государства – это много шагов назад. Путь в прошлое, где каждый был сам за себя. Это война всех против всех с странными союзами и неправильными решениями. Это бегство от реальности, забывая, что в одиночку всех можно как не запугать или перебить, то подкупить. Стоит помнить, сколько в Старом Мире земанов и других орбанов, готовых идти на поклон хоть сейчас.
Поэтому Европа должна оставаться единой. Открытость Запада против закрытости России. Диалог против диктата. Широкие связи против ограниченности. Культура пограничья против уничтожения Чужеродности.
Чтобы уцелеть, Старый Мир должен объединить все государства, считающие себя европейцами не на словах, а на деле. Он не заканчивается в саду Меттерниха или Эльбой. Центрально-Восточная Европа, которая несколько веков защищала Запад от Азии, теперь сама нуждается в помощи. Поэтому обязанность ЕС – стать на защиту Украины, чтобы не быть ограниченным во многих смыслах этого слова. Ответ не замедлит, ее граждане когда-то пригодятся Европе, как важны герои во многих национальных эпосах.
