Изменения в гигантском суверенном фонде Норвегии будут иметь отклик по всему миру
Норвежцы не такие люди, как мы с вами: у них больше денег. Во время нынешней парламентской кампании раздавалось много знакомых тем. Консерваторка Эрна Солберґ победила лейбориста премьер-министра Йенса Столтенберґа частично благодаря тому, что избиратель соблазнился на новое лицо и налоги (консерваторы получили 26,8% голосов и будут стремиться сформировать вместе с либералами, христианскими демократами и прогрессистами правоцентристскую коалицию). Но, начав управлять страной, перед Солберґ встанет проблема, абсолютно отличная от тех, что допекают большинству ее иностранных коллег во всем мире: не как свести концы с концами, а как распорядиться богатством, пишет The Economist.
Один из аспектов этой проблемы - перегретая экономика. Чистый доход возрастал с 2008-го по 2012-й в среднем со скоростью 3,8% в год. Для сравнения: в странах Организации экономического сотрудничества и развития - 0,8%. Цены на жилье в прошлом году повысились почти на 6%. Рабочие получают вдвое больше, чем у соседей по Европейскому Союзу. Солберґ должен найти средство от «голландской болезни»: успешная нефтяная отрасль Норвегии воцарилась на рынке квалифицированной рабочей силы и делает другие отрасли экономики неконкурентоспособны. К тому же нужно еще присматривать за суверенным фондом страны, который постоянно растет.
Государственный пенсионный фонд глобальный (официальное название), известный также как Нефтяной, - это, наверное, крупнейший в мире суверенный фонд. Ныне его стоимость оценивается примерно в $760 млрд, и к 2020 году он может превысить $1,1 трлн. Владеет в среднем 2,5% каждой европейской компании, чьи акции котируются на рынках. Является крупным акционером многих ведущих компаний, таких, как Royal Dutch Shell, HSBC и Apple, и имеет 9% акций крупнейшей в мире международной инвестиционной компании BlackRock.
Фонд не обременен какими-то особыми обязательствами, как выплата пенсий (его название может ввести в заблуждение). Это дает ему свободу маневра. Управление основывается на принципе прозрачности и честности. Он обнародует все данные своей работы, чем бросает вызов непрозрачным нормам, привычным для суверенных фондов. Хотя за ним присматривает Министерство финансов Норвегии, но фактически руководство осуществляет центральный банк. Комитет по этическому инвестированию даже близко не подпускает фирмы, которые по определению являются «грешными» (такие как производители сигарет, оружия или те, которые эксплуатируют детский труд).
Сделанное в августе предложение фонда назначить совет для консультирования по вопросам корпоративного управления показало, что он планирует принимать более активное участие в управлении своим портфелем акций компаний, особенно тех, в которых владеет бумагами на сумму свыше $1 млрд, или более чем 5%. Это означает более заметную роль в назначении директоров. Например, руководитель фонда Юнґве Слюнґстад недавно стал членом отборочного комитета концерна Volvo Group. Фонд также будет требовать от компаний улучшать корпоративное управление и внедрять высокие этические стандарты. Особенно его тревожат проблемы уклонения от уплаты корпоративных налогов. Руководство было так поражено фактами долгосрочных инвестиций, полученными в Британии в результате правительственного исследования во главе с Джоном Кеем, что назначило последнего членом Комитета по корпоративному управлению.
Это свидетельствует о радикальном отходе от традиционного для фонда пассивного инвестирования, при котором основное внимание уделяли слежению за глобальными показателями. Но возможны и другие изменения. Во время последней электоральной кампании иногда поднимались острые вопросы о структуре, которую до недавнего времени считали вне политики. Не великоват ли фонд? Госпожа Солберґ дала понять, что хотела бы рассмотреть возможность разделить его. «Мы - партия, которая считает необходимой конкуренцию. Если будут различные органы управления, появится конкуренция и будет видно, у кого лучшие результаты». Означает ли это пренебрежение насущными потребностями норвежцев? Популистская Партия прогресса (заняла третье место на выборах с 16% голосов и 29 мест в парламенте), которая может сыграть важную роль в новой коалиции, которую еще предстоит сформировать, пожаловалась, что фонд делает инвестиции за рубежом, тогда как в Норвегии разрушаются дороги. Этично ли это? Некоторые общественные организации хотят, чтобы он стимулировал рост в развивающихся странах или ускорил переход к постуглеродному будущему.
Причины таких изменений трудно назвать убедительными. Когда Швеция разделила свой пенсионный фонд, рост управленческих расходов перевесило всю эффективность. Перегретой экономике совсем не нужно, чтобы государство увеличивало расходы на дороги и мосты. Главное обязательства фонда - делить богатство страны между поколениями норвежцев, а не решать мировые проблемы.
Под молотом критики. Трудно не обратить внимание на недавнюю блестящую статью о фонде, написанную директором аналитической компании Re-Define Сони Капур. Основной мишенью его критики стало то, что средняя норма прибыли на уровне ниже 3,2% в год отнюдь не впечатляет. Это гораздо меньше собственных прогнозов фонда (4% в год) и показателей подобных суверенных фондов, например, сингапурского Temasek.
Капур считает, что фонд консервативен. Он инвестирует свыше 90% своего портфеля в зрелые экономики с медленными темпами роста, а не в развивающиеся рынки. Основное внимание обращает на государственные компании, а не на альтернативные инвестиции, как частный капитал или инфраструктурные проекты. Это означает, что фонд не может воспользоваться своим преимуществом: возможностью долгосрочного вложения. Также не умеет должным образом диверсифицировать риски: три из десяти его крупнейших авуаров - это нефтяные компании, а 10-15% портфеля очень зависят от углеродной экономики. По мнению Капура, фонд мог бы удовлетворить всех: как рядовых норвежцев, которые хотят получать больше прибыли, так и неправительственные организации, которые требуют более ответственного капитализма, если бы только он осмелился действовать смелее.
Этот беспроигрышный аргумент, возможно, слишком нереалистичный. Но показательно, что фонд начал действовать более рискованно отчасти благодаря такой критике. Он перераспределяет больше денег на развивающиеся рынки, активно инвестирует. Возможно, дивиденды от этого уже можно будет увидеть: 2012 год стал вторым по успеваемости в истории фонда. Поэтому эти изменения, наверное, повлияют на многие мировых компаний при любых реформах нового правительства.
