Сепаратизм в Европе в эти дни заворачивается в голубой флаг с желтыми звездами, пишет The Economist.
Сепаратизм в «Если в Европе ты не член ЕС, то ты никто», — говорил в 2004 году Джозеп Гугует-и-Бйоска, каталонский политик, который выступает за независимость. Его цитата появилась в ныне уже припорошеном временем манифесте «За независимую Фландрию в Европе». Его в 2005-м обнародовала группа, которая добивалась освобождения от «ига Бельгийской государства». Шотландский поход за независимостью 2014 года тоже был пропитан европейскими стремлениями.
Некоторые более романтические апологеты Европейского Союза хотели видеть в нем механизм, который нивелирует различные виды атавистического национализма. Зато ЕС кое-где их, похоже, поощряет. Аргумент про эпоху постнационализма всегда был преувеличенным. Полномочия, на которые больше всего зависят избирателям, — в отношении налоговой политики, государственного аппарата, системы социального обеспечения, — в основном до сих пор остаются в руках национальных правительств. Одна из жалоб Каталонии, например, заключается в том, что остальная Испании живет на широкую ногу, потому тратит большую часть собранных у себя налогов. В Каталонии же тем временем возвращается меньшая часть ее налоговых поступлений.
Успех ЕС действительно мог скорее распалить, чем приглушить пламя сепаратизма, ибо сделал отделения менее болезненным. Для маленьких стран ЕС — это доступ к большому и глубоко интегрированному единому рынку, членство в большом торговом блоке и даже доля внешней политики и безопасности. Учитывая такие рассуждения обособление в глазах шотландских, каталонских или фламандских избирателей действительно может казаться не таким уж и обременительным. «ЕС не только обеспечивает независимость, — писали в фламандском манифесте, — он ее побуждает».
Каталония — однозначно жизнеспособный член ЕС. Она состоятельная, в основном, хорошо управляется, имеет прочные торговые связи с остальной частью Европы: туда направляется две трети каталонского экспорта. Как и остальная Испания, регион имеет сильные проевропейские настроения. Но в ЕС нет процедуры для случаев, когда регион хочет отделиться вопреки позиции страны-члена, где он содержится (заявку Шотландии на вступление в ЕС, наверное, в конце концов приняли бы, поскольку Великобритания согласилась на ее право добиваться независимости).
Поэтому каталонцам, которые выступают за отделение, сложно заручиться поддержкой европейцев. Они надеялись на нее после кадров от 1 октября с полицией, которая бьет каталонских избирателей. На следующий день пафосно-скучный пресс-брифинг Европейской комиссии транслировался вживую на каталонском телевидении. Но кроме призыва к сдержанности ЕК не смогла предложить каталонцам чего-то особенного: там согласились, что референдум был неконституционным, а разрешение дела оставили премьер-министру Испании Мариано Рахою. Основные политические группы в Европейском парламенте, с которыми усердно работали испанские министры, так же не спешили подбрасывать дров в костер. А поддержка, которую каталонцы смогли получить, поступившей от друзей, которых они скорее избегали бы: популистов вроде Найджела Фараджа и Геерта Вильдерса, греческих анархистов, ворвались в испанское посольство, и одиозного Джулиана Ассанжа.
В правовом измерении регионы в ЕС беззубые, но могут играть мускулами по-другому. Они создают «посольства» и нанимают лоббистов. Каталонцы эффективно наладили общение с международной прессой. Когда франкоязычные бельгийские валлоны угрожали в прошлом году «потопить» соглашение ЕС о ЗСТ с Канадой, их фламандские соотечественники публично критиковали их. А еще граждане имеют права, записанные в договорах ЕС, которые нельзя было бы игнорировать, если бы уровень насилия в Испании вырос.
Впрочем, хоть бы что себе представляли основатели ЕС, последний остается клубом стран-членов. Испания — одна из них. Каталония нет. Рахой получал звонки со словами поддержки от лидеров, вроде Ангелы Меркель и Эммануэля Макрона. На прошлой неделе председатель Европейского совета Дональд Туск публично призвал главу правительства Каталонии Карлеса Пучдемона отойти от границы. Европейские лидеры, особенно те, которые имеют сепаратистские движения в пределах собственных границ, поддерживают друг друга. «Никто не будет рисковать единством ЕС, ставя под сомнение право Испании на разрешение этой ситуации», — говорит министр иностранных дел одной из стран. Каталонские политики боятся, что Мадрид растолкует подход ЕС как одобрение его жесткой политики. Этот страх небезоснователен.
Еще большую головную боль для каталонцев — это доктрина Проди, названная в честь бывшего президента Еврокомиссии. В ней говорится о том, что любой регион, который отколется от страны — члена ЕС, автоматически выходит из клуба и должен подавать заявку на вступление снова по привычной процедуре. А это длительный процесс, который европейские лидеры не хотят сокращать. Даже если бы Каталония могла отделиться по согласию Испании, то, обретя независимость, она оказалась бы отрезанной от остального ЕС — потенциально стала бы барьером для движения людей и товаров, а может, ее даже исключили бы из еврозоны. Это далеко не тот романтический образ, который Пучдемон предлагал своим избирателям.
Если раз, то не считается
Для ЕС непростые обе стороны дискуссии вокруг Каталонии. Каталонское движение за независимость — это коалиция, в которую входят радикалы, которые считают ЕС неолиберальным сговором и хотят освободиться. Испанское правительство не готово обсуждать предложение о независимости, которую изначально считает незаконным.
Однако перспектива отделения от ЕС, бесспорно, добавляет краски к спору. Политолог Луис Орриолс из Мадридского университета имени Карлоса III утверждает, что движениям за независимость нужны победы на трех фронтах: эмоций, инструментах ее получения, международной политики. Лишая националистов последнего, ЕС подрывает и второй фронт, таким образом выдергивая коврик из-под их ног.
Поэтому каталонцы скатываются в иллюзии. Доктрина Проди была мимоходом ремаркой без правовой веса, говорят они. И если Каталония все-таки получит свободу, европейские лидеры поставят принцип над прагматизмом и гарантируют незыблемость ее места в ЕС. Ориентированные на независимость бизнес-группы даже предлагают, чтобы немецкие инвесторы обеспокоенные в Каталонии потребовали у Меркель защиты от исключения региона из ЕС (те, кто наблюдает за Brexit, усомнятся в реалистичности таких предположений).
Впрочем, наличие ЕС стало лучшей гарантией территориальной целостности стран-членов, хотя мечтателям трудно будет принять этот факт. Сепаратисты видели ЕС гарантией безопасности в случае, если они решат прыгнуть за свободой. Зато Союз обернулся для них клеткой.
