История Берлинской Стены - это, прежде всего, история человеческих судеб, которые она сломала, изменила ли отобрала пулей из винтовки пограничника.
Когда ей было всего семь лет, советские солдаты за 24 часа материализовали барьер между Западом и Восточным Блоком. Едва ли не единственное ее воспоминание о том событии - это слезы матери в церкви восточногерманского городка Темплин. Ангела Меркель (на то время Анги Каснер) увидит стену уже взрослой, когда переберется в Берлин писать докторскую, впрочем в своем маленьком городке будет хорошо чувствовать ее, пишет Тыждень.юа.
Берлин, который был разделен между союзниками и СССР, находился в 160 км от границы между ГДР и ФРГ. Западная его часть была таким себе капиталистическим анклавом за железным занавесом, что наиболее ярко демонстрировал разницу между двумя мирами. Там создавалось больше рабочих мест, именно в его развитие западные партнеры вкладывали инвестиции, туда направляли денежные потоки, что не могло не привлекать «восточных» мигрантов.
В начале 1960-х годов СССР и ГДР были по-настоящему обеспокоены оттоком рабочей силы и «мозгов» из восточного Берлина к капиталистическому брату-близнецу. За одиннадцать лет около трех миллионов граждан покинули ГДР и направились в сторону Западной Германии через «берлинские ворота». В то же время, летом 1961 года 60 тыс. жителей восточного Берлина работали «на Западе». И одна ночь лишила их рабочих мест, разделила семьи и стала символом разделения Европы.
Читайте также: Тевтонский союз или как Германия за кулисами укрепляет свое влияние в ЕС
Понимая все угрозы такого процесса, СССР решил проблему по-своему. В ночь на воскресенье 13 августа 1961 года граница между западным и восточным Берлином была полностью перекрыта военными, к утру все разграничили линией из колючей проволоки. В течение следующих недель кирпич за кирпичом возвели 2-метровую бетонную стену, «украсив» ее колючей проволокой. Чуть позже добавили еще и стальную ограду. Между ними была «полоса смерти», где погиб не один беглец.
Более, чем два миллиона жителей Западного Берлина следующие 28 лет чувствовать себя хозяевами острова, куда будут пытаться доплыть их родные и друзья, чтобы спастись с тонущего от самого начала «Титаника» - по другую сторону стены. Когда Горст и Карл Мюллери со своими семьями в конце пересекли границу Западного Берлина, пассажиры поезда-метро, который их туда довез, радовались не меньше, чем они сами. Для того, чтобы попасть на тот поезд, они изготовили самодельный ключ от подземной шахты, рисковали жизнью, чтобы его остановить, а на пяти «восточных» станциях с замиранием смотрели на военных на перронах. Похожих историй, еще более захватывающих, а часто очень трагических, множество.
Более пяти тысячам немцев удалось сбежать в Западную Германию. Сначала было проще, охранники были менее строгие, стена - «тоньше». Однако это дело требовало все большей изобретательности и смертельного риска. Для этого строили подземные тоннели, прыгали из окон домов, некоторые даже летели на воздушном шаре. Впрочем не все стали такими везунчиками, как Мюллери или солдат Конрад Шуман, чье фото побега стало символом холодной войны. Когда Берлинская стена была только построен, его сразу попытались одолеть двое молодых ребят - Петер Фехтер и Гельмут Кульбайк. Первого подстрелили, второй преодолел препятствие. Парень около часа истекал кровью. Американские солдаты на Чекпоинт Чарли не имели права подойти к нему. Это могло привести к новой войне, как им сказали. Кто-то бросил парню аптечку, но она упала слишком далеко, раненный таки не смог до нее дотянуться. Жители Западного Берлина все время умоляли солдат помочь парню, впрочем никто же не решился. Сейчас вспоминают около 130 смельчаках, которые погибли пересекая этот символический барьер.
«Вы не можете быть рабами ада всю жизнь», - успокаивал «восточников» тогдашний мэр западного Берлина Вилли Брандт. Он требовал прекратить стрелять по перебежчикам, впрочем ничего для этого тогда сделать не мог. Позже, уже на посту канцлера, именно он сделал больше всего для сближения двух стран благодаря своей политике. В 1970 году в восточногерманском Эрфурте впервые со времени разделения встретились канцлер Брандт и премьер-министр ГДР Вилли Штоф. Эта встреча была не менее символичной, чем когда Брандт склонился на колени перед мемориалом в Варшаве.
Читайте также: Политика больше не прислуживает немецкому бизнесу
Впрочем, в 60-х в ЦК СЕПГ (Социалистической единой партии Германии - руководящей партии Восточной Германии - Ред.) за безопасность тогда отвечал будущий генсек Эрих Гонеккер. Уже тогда он использовал все возможные средства, чтобы как можно меньше немцев могли попасть с Востока на Запад. Пограничники, которые убивали того, кто пытался пересечь границу, получали вознаграждение. За этим следил лично Гонеккер. Усиливалась работа Штази. В конце 60-х, когда отец Ангелы, протестантский пастор Хорст Каснер, обсуждал на семинаре письмо Андрея Сахарова, он получил предупреждение от правоохранительных органов. За его семьей и без того пристально следили, поскольку Каснери были среди тех немногих, кто хотел переехать из Западной Германии в Восточную. Горст отказался сотрудничать, его старшая дочь Анги сделала то же самое, но чуть позже.
В 1971 году, когда Гонеккер приходит к власти, стена превращается в еще более неприступный форпост. Начинается огромный проект его укрепления. За пять лет сводная Grenzmauer 75 сделала попытку побега почти невозможной. 45 тысяч блоков высотой 3,6 метра и шириной 1,2 метра протянулись более, чем на 150 км вокруг Западного Берлина. Свергнуть ее когда-нибудь казалось невозможным.
Когда началось строительство Grenzmauer 75 Ангела Меркель проучилась два года в университете в Лейпциге, а в 1978-м перебралась в Берлин работать над докторской. Поэтому стена росла на ее глазах. В 1986-м ей удалось получить разрешение на поездку в Западную Германию на свадьбу к кузине. Это была первая поездка с того времени, как ее маленькой привезли с запада на восток. Конечно ее поразил цветной западный мир, скорые поезда-интерсити, и падения стены все еще казалось невозможным. «Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту стену!», - в 1987 году призвал своего советского коллегу американский президент Рейган, став перед Бранденбургскими воротами.
Тем временем приход к власти Горбачева в СССР ознаменовал ослабление советской поддержки Восточного Блока. В 1988-м СЕПГ даже начала себя дистанцировать от СССР, поскольку тот был уже слишком «либеральным» для нее, бросая вместе с тем напуганные взгляды на то, что происходило в других странах социалистического лагеря, где начинался процесс постепенного открытия «железного занавеса». Так, летом 1989 года через «окно» на границе между Венгрией и Австрией в ФРГ перебралось еще несколько тысяч ГДР-овцев. В течение почти всего 1989 года политический кризис в восточной Германии усиливался, что привело к отставке генсека Гонеккера в октябре. Власть была парализована. С сентября в Лейпциге по понедельникам происходили демонстрации. Митинг 16 октября собрал более 120 тыс. человек. Милиция силой пыталась противодействовать демонстрантам. Девятого ноября в Лейпциге и Берлине состоялись крупные акции. Не удивительно, что когда Гюнтер Шабовски, запинаясь, бормотал свой текст, Ангела Меркель не слишком обратила на него внимание. Что-то назревало и она это чувствовала, но поскольку напряжение не спадало на протяжении последних месяцев, Ангелу это не удивило и она не хотела менять свои планы. Девятое ноября - это был четверг, и на этот день был запланирован поход в сауну, что, в конце концов, Меркель и сделала. Впрочем, новость о том, что Шабовски сообщил о разрешение пересекать границу, все же разожгла любопытство Меркель, как и тысяч берлинцев. Поэтому она тоже направилась к ближайшему КПП, чтобы взглянуть, пускают ли в сторону Западного Берлина. Толпой Ангелу занесло по другую сторону стены. На смену пятнам крови с восточной стороны, открывался цветной мир западного. Все это было так неожиданно. Никто ни на Востоке, ни на Западе не был готов к такому развитию событий.
Впрочем, Меркель не чувствовала такой же эйфории, как и ее соотечественники. Она наблюдала. Сейчас же наблюдает, как другой народ доказывает: Wir sind das Volk («Мы, народ»), как и ее собственный 25 лет назад.
